На смерть Бродского

Я с Вами лишь заочно был знаком.
И вот теперь, хоть становись спиритом,
Вас боле нет. Теснится в горле ком,
вокруг одни разбитые корыта,
и подле них коверкают пером
Вам эпитафию "Белинские энд свита".
Зане Вы в прошлом, и сданы в архив.
Но Вам, ведь право, ныне все едино.
Кому дано Ваш подхватить мотив?
(хоть Ваша песня лишена мотива).
Иных уж нет, а те не стоят слов,
кто остается не целован Богом.
Поэзия – отнюдь не ремесло,
но таинство, сокрытое пологом
больной души… Что ж, я у Вас в долгу.
Се заявляя, не рискую многим,
ибо сейчас Вы где-то наверху,
я же внизу рифмованного слога.
Держу пари, что Вы простили всех –
от родины, до бабушки-стукачки.
Ведь вы – поэт, лишь в этом был Ваш грех,
и двадцать первой сигаретой в пачке
быть не могли, мой питерский еврей,
клейменный в лауреаты за кордоном.
Я вас читал, потом встречал людей
из Ваших строчек у себя в районе.
К чему сей гимн?! Пишите для небес,
и нас земных не поминайте лихом.
Ваш неизменно. А что до P.S. –
Суббота. Конец лета. Вечер. Тихо.