Точка Зрения
Л. Л.
Ног пилястры, уха раструб,
мысли рослы. Плыли весла,
пели песни, лили воду.
Нету роду переводу.
Череп-чайник чрезвычайно
пуст и гулок. Кости стула –
ребра клетки. Напоследок
раз вдохнуть, десятый, энный,
разогнуть сустав коленный,
с лязгом, скрипом, скрежетаньем,
наслаждаясь расставаньем.
Дребезжаньем теплых струй
шлют воздушный поцелуй
троглодиты-живоглоты. Барабаны, пень-колоды
да трещотки-маракасы, Пляшут, пляшут папуасы,
негры неги. Где Онегин?
Кто Татьяна?
Топчут, топчут легионы сказки-земли, чудо-страны.
Насыпь. Россыпь омертвелых
ледяных стрекозьих тел,
слюдяных стрекозьих крыл,
перевитых сеткой жил.
Губы брызжут лимфожизнью,
слюнокровью. Дух здоровый
заражен духовным раком,
мечется в жаре барака,
убиваясь дивным видом Через стеклышко в окне.
Вздрогнул всадник на коне.
Руки, ноги, цвет соцветий…
Кислорода на рассвете
не поделишь на троих никогда. Третий затих.
Тополиный едкий пух перехватывает дух,
неуютно в носоглотке.
Дырочка – звезда пилотки
Улыбается во лбу, что же делать?! Я е.у?
Я хотел, но не сумел,
я бежал, но не успел,
я смеялся – ты рыдала
маргариткой карнавала,
разухабисто и вольно.
Падать с крыши, верно, больно,
Но потом легко, приятно.
На Луне откуда пятна?
Все оттуда – от верблюда и от лебедя на блюде
с вилкой в жареном боку, в жирном собственном соку.
К Богу – сбоку.
Кубик.
Кубок.
Огнегрудых водотрубок переливчатый орган.
Изувеченный баран у ворот железноржавых –
монумента дикой славы.
Матословно богословы
рылись в ящиках таблиц
щупальцами пальцеспиц.
Где невеста – тили-тесто –
раз, два, три, четыре, пять –
вышла по морю гулять, обезумев от самсары.
Набежали яначары –
саранча.
Веселились, пировали, надругались, ликовали.
На хоругви богомола харя. Сухота помола
крупоснежной белизны. Дохли крысы, жрали сны.
Суицида сладкий вкус. После завтра отрекусь
от нелюбленых просторов, серо-черных коридоров,
сырокожаных ремней – поясов зеленых змей,
населяющих квартиру от балкона до сортира.
А до ада, как до рая.
Вот, гляжу, в себя вбирая
лужи обреченных глаз,
плещущих в лице у вас.
Но свинцовый дирижабль
неизбежно поражает
неуемно-пылкий мозг
и наводит плавомост
между чуждым и собой,
закирпиченной стеной.
Закорюченные части
восторгаются от страсти
и гребут в своей ладье
прямо в пику злой беде.
Свидетельство о публикации №102032000363