Королевская охота

Летнее солнце слепило глаза. Капли росы невысохшими слезами ночи еще сверкали на луговой траве. А вдали возвышалась неприступная цитадель леса, манившая смелых своими загадками.

Сопровождаемые песней охотничьего рога, всадники приближались к лесу. Для каждого этот день стал особенным в веренице егерских будней: сегодня они сопровождали охотника, чьими дебрями были дворцовые лабиринты, а дичью – притаившиеся в них недруги; охотника, слово которого в равной степени исцеляло и ранило сильнее самой острой стрелы. Всадник на белой лошади мчался во главе. Король.

В каждом его движении чувствовалась счастливая уверенность человека, рядом с которым находится единственный и настоящий друг. Таким другом, третий год делившим с Королем весну победы и осень поражений, была белая лошадь.

За Королем разноцветным облаком следовали люди, сквозь звонкий лай собак слышались веселые голоса, предвкушающие соленый вкус погони. Замыкал же процессию придворный астролог, старик, с трудом поспевавший за остальными на своем тощем муле. Тревога притаилась на лице читающего звезды среди паутинок морщин: еще зоркие глаза видели ускользнувшую от королевских глаз хромоту белой лошади.

Разрезав воздух на миллион неравных частей, крик охотничьего рога возвестил о начале охоты. И вслед за всадником на белой лошади цветное облако устремилось за безрассудным лисенком, несущимся с отчаянностью обреченного на смерть. Секунду спустя мир сузился до размеров лесной тропы. Быстрее ветра несла Короля белая лошадь, не замечая усиливавшейся боли в правом копыте, ведь не в первый раз совершала она невозможное ради этой дружбы.

Но тропинки этого леса предназначили сегодня Королю другую охоту. Ослепленный азартом, всадник на белой лошади не заметил, как осталась далеко позади королевская свора. В пучине зеленого моря оказались они вдвоем, лошадь и всадник, скорость и мысль.

Среди ветвей мелькнула черная тень, и Король еще сильнее вонзил шпоры, не заметив два алых ручья, струившихся по бокам белой лошади. Лиса? Нет, черный заяц показался из-за колонн деревьев.

Такого зайца Король видел впервые, а впервые увиденное прикидывается в человеческих глазах совершенным. Так новая мечта поселилась в сокровенных излучинах королевского сердца: догнать удивительного зайца, привести в те самые дворцовые лабиринты, превратить замок в зверинец для единственного существа, совершенного, как сама ночь. Где-то за пределами мечты слышались людские крики да лай собак, жемчугом ударялись о лесную траву слезы белой лошади, катилось факелом по небосводу летнее солнце, но Король видел лишь зайца. Черного зайца.

«Белая лошадь, почему не бежишь ты быстрее зайца?» – словно грозовой тучей, накрылось злобою сердце. Снова вонзил всадник жестокие шпоры в бока лошади, и снова поскакала она из последних сил. Вдруг черный заяц резко свернул, и Король, устремившись за ним, очутился на поляне. На долю секунды, показавшейся вечностью, летнее солнце ослепило глаза Короля. Когда он открыл глаза, черного зайца на поляне уже не было. Наступил полдень.

На поляне Короля ждали люди, егерь уже снимал с лисенка шкуру, охотники нестройными голосами воспевали свою удачу, улыбаясь летнему солнцу. Король опустился на землю, и горькие слезы посыпались на траву, смешиваясь с остатками росы.

Он не заметил, как умерла белая лошадь. Он плакал о черном зайце, о своей несбывшейся мечте. Он и сам не узнал бы жесткий каркающий голос, который приказал королевскими устами: «Завтра будет новая охота. Мы должны найти зайца. Черного».

И лишь старый придворный астролог знал, что Король никогда не догонит черного зайца, потому что никто на свете не смог бы догнать собственную тень.