В печали я старик-душа...

Кто мне споет песню моей печали?
Кто мен сошьет саван последний мой?
Помнишь, старик, как мы с тобой играли
С жизнью, со смертью, с ветром, с самой судьбой?
Ты был уверен, и я не боялся Ада.
Ты был увертлив, как Аполлон я силен.
Только теперь это уж никому не надо -
Ныне в чести только лесть и глубокий поклон.
Помнишь, как я не боялся коней сатанинских,
Помнишь, как бога гневил ты, мой друг, не таясь?
Ныне не нужно безветрия, крыл Серафимских:
деньги отмоют любую приставшую грязь.
Только остались мы также с тобою в почете,
У светлооких высоких седых Ангелиц.
Мы, отбивавшие стрелы в смертельном полете,
МЫ, не бросавшие в час перед смертью бойниц.
И потому я надеюсь, мы это с тобой заслужили,
То, что окликнули нас две прекрасные Норны,
И на пастель из травы и цветов уложили,
И возревели над нами  великие горны.
Я бы гордился подружкой своей бестелесной,
Ты бы пел песни им, дюже стихи сочинял.
Только не надо им уж сотресаний словесных,
Нет в них желания, страсти, что я бы обнял.
Только тоска в голубых и глубоких глазищах.
Не потому, что наш дом не в преддверье весны,
Не потому, что мы были дерзки в наших странных игрищах,
А потому, что давно уже умерли мы.