Давайте писать историю!

Ребята, давно хотела подбить кого-нибудь на этот проект, но инициатива наказуема - вынуждена начинать сама.

Сайт существует два с половиной года, за это время на нем сменилось несколько поколений, опубликовано немыслимое количество текстов, произошло изрядное число знаменательных событий... А остаются только - изустные сообщения :), фотографии из "Липок" и "Объяснительная записка" Дикки. Жалко. Все проходит, все забывается...

Давайте писать историю сайта? пусть у каждого из нас Стихира - своя. Напишите о ней - о своей. О любом кусочке временной цепи на сайте - как вы его видите, как вы его помните.

Как и почему вы сюда пришли?
Какой вы увидели стихиру впервые?
Какими были герои вашего времени?

Все вместе, каждый по лоскутку, - давайте сошьем этот квилт! пусть он будет пестрым, разнофактурным, сумасбродным...

Я начинаю.

…давно хочу сказать: во всем виноват Дима Коломенский. Был у меня такой знакомый по делам авторской песни: сдержанно-язвительный господин при очках и усах. Так вот, однажды этот самый Дима задумчиво посмотрел мне в глаза и попросил дискетку со стихами. Я честно сказала, что стихов не пишу, только песни... но, поломавшись, согласилась обменять на папку коломенских распечаток все, что у меня на тот момент было: не то десять, не то пятнадцать незаконнорожденных рифмованных детей.
Хорошо помню первое ощущение от Диминых стихов: еду в трамвае, листаю листы формата А4 и с изумлением понимаю, что не все поэты уже умерли, не все забронзовели в недрах Большой Литературы, не всем под и за пятьдесят… И хотя я никогда не слышала от ДК слова «поэт» в сочетании с местоимением 1-го лица, тексты выдают его с головой.

коломенский
"Пролетая над тем, что от них осталось,"

Пролетая над тем, что от них осталось,
Не осиливая путь – пролетая,
Извлекаешь немногое, самую малость,
Разожмешь ладошку – пустая.

Только и видишь, как медной монетой,
Прилипающей к пальцам, катится лето,
Где даже тень желтоватого цвета
Слабо трепещет над почвой нагретой.

Ах, откуда эта склонность к примитивизму
У детей биндюжников и книгочеев?
Близорукое зренье выхватывает из жизни
Небо и землю – крупнейшие из ячеек.

Дальнозоркая память не смотрит под ноги –
На щебенку, врезающуюся в подошвы
На дороге, с рождения данной многим,
Покорившейся лишь святым и дошлым.

Впрочем, все они – вымысел живописца,
Карандашные линии, пятна масла,
Неспособные медлить и торопиться.
Их тела сгорели, звезда погасла.

Пролетая над Витебском, задеваешь Белу,
Проплывающую непобедимо
То ли паром с реки, то ли снегом белым,
То ли облаком, то ли сладким дымом.

Потом пару часов увлеченно критиковали друг друга за чаем, по итогам обменявшись взаимно-заинтересованным «Пишите, у вас получается!»… Потом общий приятель Алексей Дудин поинтересовался, мол, чего вы, ребята, в Интернете не печатаетесь? Сайт, опять же, есть специальный…
Случайности аккумулировались по всем законам жанра. Не хватало малости: выйти в Интернет и набрать в поисковике что-то про стихи. Однажды случилось и это.

Помню один из первых увиденных стихов в каком-то из рейтингов.
«Хрупкая, излишне романтичная девушка…», подумала я об авторе, но стих мне понравился. Нелли Ткаченко тогда еще звали просто <бемби>.

"ПРЕЛЮДИЯ ДЕКАБРЯ"

Припорошены виски
То ли снегом,
То ли светом от ночных фонарей.
Мне крыло твоей руки
Вместо неба,
Вместо небыли других декабрей.

Грею губы в серебре
Ранней вербы
Как не верно, что она - седина,
Снежной пылью в декабре
Чертит вечер
В небе вечные любви имена.

Прячу оттепели глаз,
Дикой серной,
Стылым сердцем привыкаю к рукам,
Забываю в первый раз,
Что не первый -
Этот прерванный подъем к облакам.

Вместо звездного песка
Копит город
Чью-то горечь от пощечин дверей,
Как подкожная река -
Этот голос,
Этот голод не твоих декабрей.

Первый рецензент - Катерина Крутова – упрекнула меня в непонятном обращении с ритмом. Поговорили. Первая моя рецензия пришлась на стих Martica Ida: "Следы крови в труднодоступных местах (иконопись)". Поговорили. Мне начало нравиться.

Занесло меня для начала и в рейтинг произведений по оценках читателей (была такая кнопочка под стихом в то время: «Поставить оценку»). В те дни господин gradiral не терял времени даром и накрутил себе что-то там около 40 очков, при том что стих, оказавшийся в результате на верхушке рейтинга, был весьма и весьма… спорным. Я не преминула сообщить человечеству о некачественности рейтинга, испытала первое удовлетворение критически мыслящего новичка и решила: остаюсь.

Как выглядел сайт в ноябре 2000? Кажется, все было почти так же, только рейтинги на главной странице были другими: рейтинги произведений по числу читателей и по количеству рецензий. Кстати, в упор не помню, как добавлялось тогда новое произведение. «Менеджера» и «входа для автора» не было, произведения никуда нельзя было двигать, тем более восстанавливать из удаленных. На каждой авторской странице висели список полученных рецензий и список читателей, а под каждым стихом – кнопочки «Редактировать» и «Удалить». Даже списка написанных рецензий еще не было.
Зарегистрированных авторов на сайте было на порядок меньше - 4-5 тысяч? и в день публиковалось едва ли свыше трехсот произведений. Все были на виду, всем хватало внимания, звезды восходили без особого труда – стоило только заявить о себе.
Уже сияла всеобщая любимица Татьяна Бориневич (эклога). Помнится, она начиналась для меня с "В сердцеразрывных инфарктах рябины".

В сердцеразрывных инфарктах рябины
Тяготы стужи, а в стае грачей
Тряпкой белёсой крыла зарябили.
Ангел-Хранитель. Свободный. Ничей.
Неперелётными созданы люди.
Боже! За что нелетальности месть?
Створками мидии "было" и "будет",
А между ними аморфное "есть".

Уже радовала читателей noname, покорившая первым же прочитанным стихом. Но процитирую другой:

"Отражение в отражении /взаимное/"

Давай гадать по амальгаме глаз,
что отразимо, что неотразимо.
Глаза годами наблюдали зиму,
крутившуюся в профиль и анфас,
а отражали бриз в рассветный час,
баркас, в глазурь вонзившийся залива,
кричащих чаек, в миле от причала
скользящих возле мачты корабля,
и пилигримов, вышедших в моря
искать в конце кольца кольца начало.
<…>

--------
А вот рецензии на этом же стихе:

-------
Это не игрушки, уважаемая noname!
Я должен работать, а не писать Вам стихи,
Но я здесь, и это потому,
Что вы меня типа околдовали,
Навеки Ваш,
Ю.Р.
<Юрий Ракита> - 2000/12/08

-------

В общем, Оля. Я к Вам на Вы, поскольку в восхищении. И я к тебе на ты, потому что ощущаю родственной душой. И сейчас же немедленно предлагаю разделить воду и грокнуть все на свете в такой необычайной полноте, какая одна только на свете и возможна.

Здравствуй, сестра! (Дык, елы-палы)

Максим.

P.S. А концовка стихотворения - просто отличная. Только надо все же поменять "тусклый грим" на "зримый блеск" и "ту" на "но". ИМХО.

<Максим Потапов /Goodzoo/> - 2000/12/06 [Удалить]
-------

Максим, я грокк тебя. Я грокк себя через тебя и других братьев по воде. Я грокк... стихи.ру - вода. Будем расти ближе!

<noname> - 2000/12/06

-------

Каша замешивалась густо. Звезды восходили и не угасали. Родственные души братались: молодые, неленивые, жадные до чужих стихов... Все было - легко.
В ноябре 2000 случайный рецензент Великолепный Яша оставил мне с десяток восторженных записочек. Да, «Великолепное» было время: Яша много читал на сайте, фигурировал во всех топах, ни в грош не ставил авторитеты и вызывал у публики самые противоречивые эмоции. Я же ничего этого не знала, нанесла визит на какой-то стих… что это было, кто теперь вспомнит? …и ниточка потянулась… Понравилось потому что очень.

"Степени отчуждения... (полное)"
<...>
Это был предпоследний ноябрьский дождь.
По всему было видно, что проводы старого века
Состоятся в любую погоду. Четверг. Этот день с утра был похож
На тот, когда создан тобою был бог (по образу человека)
И потому ты была так рассеяна и поддавалась на ложь….

А с неба все лил предпоследний ноябрьский дождь…
<...>

Однако далеко не все мои отношения на сайте складывались с самого начала так благоприятно.
Восходящая звезда Chiguita_Banana (Хилина Кайзер) начинала карьеру на сайте со стихов столь же простых, сколь и доходчивых. Войдя в историю фразой "Дания влажна от ожидания...", любвеобильная иностранка очень быстро заняла первые места во всех рейтингах и заручилась поддержкой бесчисленных поклонников мужеского полу. Пару раз обменявшись уколами неконструктивной критики и без труда определив, что наши представления о стихосложении полярно противоположны, мы с Хилиной заключили пакт о ненападении и надолго потеряли друг друга из виду. Вот как она пишет сегодня:

"Високосное."

Календарный февраль. Как похож он на осень.
Високосный накал ощущаю такой,
что все дни в феврале, хотя их двадцать восемь,
переполненны двадцать девятой тоской.

Земляничные губы покрылись усмешкой.
На доске зимним ливнем размыты поля.
Я попалась в ловушку, никчёмная пешка,
что однажды взялась обыграть короля.

Настроенье с погодой звучат диссонансом.
Под смычком скрипача впала музыка в транс.
И ему невдомёк, что когда-то авансом
получила любовь, как короткий сеанс.

Мой любимый цветок, что растёт на балконе,
не дождавшись весны, не прижился, когда
все друзья променяли живых на иконы,
а любимые просто не вынесли ждать.

Подобно некоторым героям сегодняшних дней ;), МОСКАЛЕНКО Сергей – напористый и активный житель Житомира - заполнял в ноябрьские дни «Обсуждение» сотнями однотипных рецензий: «Хорошо!», «Работайте над собой!», «Молодец!», «Я это видел» и т. п. По каковому поводу мы с Сергеем и поругались тогда довольно крепко. А ведь у него есть совершенно замечательная, точная лирика. Например, вот этот стих:

"* * * (Бродят невысказанные стихи.//Ходят с той стороны...)"

Бродят невысказанные стихи.
Ходят с той стороны,
Ходят с потерянным взглядом,
Почти что отчаявшись...

Бродят невысказанные стихи,
В нас заглядывая как в зеркала,
Ходят с той стороны...
Но видят только затылки...

И находят они меня.
Я не лучший.
Я просто повёрнут лицом...

Был ли повернут лицом к стихам тогдашний главный редактор? Не знаю. Дмитрий Кравчук на протяжении многих месяцев оставался для меня настоящим бойцом невидимого фронта: не было ни малейшего повода подумать о нем. Сайт меееееедленно-мееедленно, но крутился, появлялись новые сервисы - список написанных рецензий, «Помощник поэта», «Энциклопедия стихосложения»… Разве что с невнятными матюгами мелькала иногда мученическая фигура отключенного Рафиева, но – в семье не без диссидента, думала я.
Вероятно, работали осенью-зимой на сайте редакторы, писали обзоры, но никаких явных впечатлений от их деятельности у меня не осталось, не в обиду будь сказано. Помню только, как в ноябре 2000 редактор Kone* оставил мне очень неприятную, резкую рецензию. Едва ли Владик рассчитывал на то, что впечатлительная девушка сочтет пиитическую карьеру на этом законченной и с расстройства поудаляет все стихи с сайта. Однако так я и сделала. И кто знает, чем бы дело кончилось, если бы не все тот же Великолепный Яша, в нескольких популярных выражениях объяснивший мне, что в каждом монастыре нужно сначала «прописаться», а уже потом менять устав под себя...
А коготок-то уже увяз. Стихи уже не отпускали. И после того как несколько дней подряд Яша и эклога раскапывали мой список читателей, я забыла про пострадавшую в боях самооценку и - вернулась.

Что еще помнится? Как Владимир Годлевский уверенно куртуазничал с дамами, посвящая стихи всем по очереди. Как навещала меня тогда еще более традиционно ориентированная Кира Таюрова и жаловалась на свою горькую женскую долю. Как радовала легкомысленными песенками Евгения Диневич: мы пришли на сайт с разницей всего лишь несколько дней.
ms в первой рецензии переписал строфу моего стиха на свой манер. Я возмутилась, он махнул рукой – мол, эт я так… и долго еще заходил молчаливым гостем, пока я не забрела, наконец, на один из рождественских стихов и не обнаружила, что Майк – настоящий романтик-художник, который рисует словесными красками… А там и до братства оказалось недалеко.
Из моих любимых:

"Ария германского гостя (Olwen)"

Хозяйка прядет и прядет и вновь распускает пряжу и Парки, слепые мартышки, покорно и неторопливо с усмешкой глядят, повторяя искусно движенья...

Петля, полпетли,
Дом милой хозяйки похож на Вселенную, в центре которой черной дырою Она поглащает желанья и мысли и кровь и любовь и желанья.

Три тысячи лет световых от кухни до спальни- от спальни до ванной- от ванной до кухни- от кухни попробуй добраться до спальни.

Легенды гласят, что один Одиссей Хитроумный за пару мгновений одним поцелуем иль словом иль жестом иль просто харизмой и взглядом...

От этих легенд мне становится только печальней-тоскливей-печальней-тоскливей-печальней.... Ему хорошо, он был рядом!

Так дождь бесконечный два года уже вымывает и стены и души и крыши и мысли и даже растенья...

Я знаю, нас всех перебьет Хитроумный без жалости, без сожаленья, без радости, без торжества, без жалости и сожаленья...

Но, чудится мне, что он все-же желает, весьма хитроумно скрывая желанье под маской презренья
Чтоб кто-то из нас, хитроумных, добрался от кухни до спальни, до спальни, до спальни с собою неся для него избавленье...

...отточенный остро и смазанный ядом клинок-избавленье-отгадка-ответ-и-решенье.....

Расцветала в начале зимы яркая, чувственная, восторженная натура дочери полка Пеле. На фотографии наша красавица свисала вниз головой с забора, являя миру узкую обнаженную спину и роскошные длинные волосы. Стихи Пелькины были абсолютно неправильными, как детский прикус, и ароматными, как прогретая солнцем ежевика, лопающаяся под пальцами. Не любить Пельку было невозможно.

"Можно я надену этот старый свитер..."

Можно я надену этот старый свитер,
Рваный на запястиях, рваный на локтях?
Старая окраина в тусклых фонарях
Одичала, бедная. Я стою в дверях.
Бабка одинокая лезет за поллитрой.

Редко к ней приходят бабки в красных кофтах,
В серых старых валенках, в вязаных платочках,
И меня, счастливую, называют дочкой.
Я пойду побегаю и в пустые бочки
Покричу, поэхаю. Безутешно что-то...

Летом, помню, с мальчиком разлеглись на мостике.
Целовались искренне. Наступал рассвет.
Пробиралась тИхонько к дому и в обед
Взгляд от бабки прятала, отвечала бред.
Разошлись конечно же, разошлись по осени...

Вот стою счастливая, запрокинув голову.
Тишиной насыщенной я терзаю слух.
Там собаки чатятся, мужики орут,
Видно возвращаются после литров двух.
До чего же искренне, до чего же холодно!

Юрий Ракита попал в поле моего зрения в начале декабря 2000. Первое впечатление: пишет чисто, но какой же зануда!.. Долго мы спорили о том, как надо писать, сердцем или головой… но пока на Стихире не появился "Фонтан", я никак не могла увидеть - за маской жесткого самоуверенного типа – настоящего Юрку. Юрку, который впоследствии не только стал мне другом, но и сделал для сайта столько невидимого блага, что трудно переоценить его роль в истории Стихиры 2001. Ты не смейся, Ракита, я серьезно…

"Фонтан"

9. Окончательный анализ

Это был хороший день –
Я провел его с тобою.
(Я тебя не беспокою,
Развлекая твою тень?)

Опускается закат,
Крася розовым заливы.
Запиши в свои архивы,
Что никто не виноват.

Завтра утром улечу
Из весны обратно в зиму.
Ни к чему тянуть резину
Или хлопать по плечу:

У кого, мол, нет проблем –
Есть. Присядем на дорогу.
That’s OK! I’m fine. Ей богу,
Я вполне доволен всем.

Тем, что встретился с тобой,
Тем, что завтра улетаю –
Ведь теперь я точно знаю,
Что пока еще живой,

Что способен к чудесам –
Пусть и местного значенья –
Хоть в возможность увлеченья
Лишь вчера не верил сам.

Может, даже закурю –
В тридцать лет еще не поздно…
Смейся, смейся. Я серьезно.
Я тебя благодарю.

Ariadna, она же Мария Жук, пришла на сайт почти одновременно со мной, и мы на удивление быстро сдружились. За эти полтора года Машкин гостеприимный дом стал привычным центром нашей московской вселенной. И хотя моя хлопотливая названая сестрица стихов давно уже не пишет, в историю она вошла: достаточно и того, что одна фраза из ее стиха в транскрипции noname долгое время была негласным девизом нашего сайта. Итак, «Патамушталюбофф» - пароль и отзыв зимы 2001.

"Колыбельный рефренчик (ответ детям на вечные *почему*)"

Потому что Любовь залетает в дома и живет в изголовьях,
Потому что искусства с наукой - она - незаконная дочь,
Нужно просто учиться Любви, заниматься Любовью,
И запомнить уроки, чтоб детям немного помочь.
Постигая безгласно законы закрытого слога,
Исключеньям из правил, пожалуйста, не прекословь,
Потому что Любовь – чистовик сочинения Бога,
Потому что – Любовь,
Потому что Любовь…
<…>

Была Любовь, была. Не могло ее не быть. Делить было нечего, спорить – не о чем. Количество сервисов на сайте потихоньку росло. За всех редакторов и номинаторов работал один Максим Потапов /Goodzoo/ и никомушеньки не мешал жить. Народ плевал на все с высокого дерева, политикой не интересуясь нимало. Везде крутились безумные романы, везде звучало «Патамушталюбофф». Joker, позванивая бубенчиками на колпаке, торопил Весну. И все верили, что Весна придет…

"Зимняя оттепель"

Были – он и она, и об этом уж столько говорено,
Что набило оскомину и раскорежило челюсти
И всегда-то такие рассказы глупы и не вовремя,
И всегда-то они преисполнены грусти и прелести…

Отвороты ее шебуршащей нелепой тужурочки
Были ярко-оранжевы, словно жилетка рабочего,
Что в асфальте копается в вечно сыром переулочке
И в лицо шумно дышит здоровьем. Помимо прочего.
Телефоны в ушах и японский на поясе тюнер
Говорили: она – порождение интерактивности,
Но глаза ее были черны, нос был миниатюрен –
Это сразу сводило на плюс недочеты и минусы.

И она не смеялась над бедной его неуклюжестью,
А смеялась, когда он шутил, – золотым колокольчиком,
И пугалась рассказам его о каких-нибудь ужасах,
И сердилась притворно, его называя "прикольщиком".

Шуры-муры описывать – нет ни охоты, ни навыка,
Просто думал он все не о том, и, возможно, не тем еще.
И, таская портфельчик дюймовочки этой чернявенькой,
Щекотал языком непонятное слово "женщина"…
Ну конечно же, все как у всех – провожанья, мороженые,
Неумело и глупо, уютно и сладко-доверчиво.
И объятья казались неловкими, неосторожными,
И минуты казались застывшими и бесконечными.

Я не знаю, что было потом – и к чему эти точности?
Просто что-то взгрустнулось – февраль и весенняя оттепель
Захотелось развеять больное мое одиночество –
Вот и выдумал я неуклюжую эту эротику…

Весна пришла... А вот о том, что было с нами той долгожданной весной (а также летом, осенью и в прочие времена) – пусть расскажет кто-нибудь другой.

-----

Старожилы, принимайте эстафету!