Неприкаяность

 
Вечер
 
Пахнет вечер сыром и духами
В маленьком кафе полупустом,
Мой забытый чай остыл в стакане.
День упал увянувшим листом.
 
Я сижу одна. Я всем – чужая.
Как в лесу. Как дома. Как в толпе.
Вопреки всему, еще живая.
Главное, что вопреки себе.
 
Это безнадежно и забавно:
Жизнь как вивисекция души.
Мы совсем не думаем о главном.
Мы деремся, плачем и спешим.
 
Словно карусельные лошадки
Мы уныло бегаем гурьбой.
Скучно, резво, в заданном порядке, 
И всегда кончаем – темнотой.
 
Бог – любовь? На это непохоже.
Бог – закон? Но кто законы чтит!
Раньше Он, наверно, был моложе,
Он любил. Теперь он просто спит.
 

 
 
В баре
 
Потные улыбки
В сигаретной мгле,
Голубые рыбки
В розовом стекле,
Воплощенным ноликом
В плоскостях зеркал
За соседним столиком
Шепчет, что устал;
Пьяная и грустная,
Распустив лицо,
Тянет с пальца узкое,
Желтое кольцо;
Музыка бессмысленно
Бьется в витражи,
Не заплакать искренне,
Не спастись во лжи.
Requiem вызванивают
Рюмки на столе,
Плачут рыбки маленькие
В розовом стекле.
 

 
Клетка
 
На солнце отливает прутьев медь.
Поникла птица, перестала петь.
Немеют крылья, трудно улететь.
И давит, и гнетет неволи сеть.
 
Забыты песни, – я давно молчу.
Уста замкнула, хоть в душе кричу.
Быть пленницей любимой не хочу.
И – рано или поздно – улечу.
 
Но – без тебя – зачем мне весь простор?
Погаснут краски, стихнет эхо гор,
Умолкнет жизни всепобедный хор.
Любовь твоя – мой крест и приговор.
 

 
Душа
 
Болтаем глупости, не спим ночами,
Сонеты неумело пишем…
Такое странно поначалу,
Но есть душа, что этим дышит.
Да! Есть душа, она не может
Жить без весны и листопада,
Легко мечты ее тревожат,
И больше всех всегда ей надо.
 

 
Зимний марафон

Метель и ветер дружно шьют
  Промозглый серый неуют.
     Он пеплом в сердце мне стучит,
        Тоскует, стонет и кричит.
           А где-то, знаю, есть тепло,
                И там светло.
                Сосульки спят вниз головой.
                Мир словно вымер, неживой.
                Вода струится по щекам,
                Конечно, снег растаял там.
                Что это глупо и смешно,
             Мне все равно.
          Вся память выплеснута вон;
       Остался только странный звон
   И снег скрипит из темноты:
Что? Меньше одинока ты?
Меньше одинока?
 
Меньше?
Что, меньше?
Что?
 

 
Круговорот
 
Мы друг друга не видим.
Мы друг друга не слышим.
Мыслим чаще по книгам.
Сами – разве что дышим.
 
Тот же тополь облезлый
Тянет в форточку руки,
Тот же треп бесполезный
С выражением скуки.
 
Те же бабки на лавке
Так же кости мне моют.
И в троллейбусной давке
Кто скандалит, кто ноет.
 
Наша совесть упруга,
Мы черствы и беспечны,
Прокатился по кругу –
Выходи на конечной.
 
День за днем, понемножку…
Мне везет: ты приветил.
Как бродячую кошку
Приласкал – не заметил.
 

 
Лишь во сне
 
Лишь во сне я летаю.
Наяву не выходит.
Жизнь печальна, я знаю.
И уходит, уходит.
 
Лист желтеет и вянет,
Шелестит под ногами.
Скоро прахом он станет.
Так случится и с нами.
 
День за днем пролетают,
Словно белые птицы.
Улетают – и тают.
И нельзя возвратиться.
 
Удержать не умею
Ни единого мига.
Только память лелею,
Неудачную книгу.
 
Ну кому интересно,
Что жила я на свете?
Остаются лишь песни,
Те, что пели мы детям.
 
Так ведется веками.
Только мучит тревога:
Как с пустыми руками
Появлюсь перед Богом?
 
Не смогла! Не летаю!
А ходить – ненавижу.
Жизнь прекрасна – я знаю.
И напрасна – я вижу.
 

 
Мольба
 
Я рваться, бороться уже не могу,
Я гнаться за призраком больше не в силах, 
Прощаю! Прощаю любому врагу;
И не вспоминаю утраченных милых.
Привычно и просто спокойная боль
Устроилась в сердце – котенок на печке…
О совесть, палач мой! Исчезнуть позволь:
Ведь должно погаснуть оплавленной свечке.
 

 
Ночь
 
Чертят шины по асфальту
Непонятные узоры,
В лабиринте улиц гулких
Заблудившись в темноте,
Шепчут странные заклятья
Под мурлыканье мотора,
Светофора зрак зеленый
Их пугает в пустоте.
 
В переулках ветер бьется,
Дребезжит в оконных стеклах,
Как бездомная собака
Прижимается к домам,
И, сосульками играя,
Словно девочка, смеется,
Озорным стеклянным звоном
Не дает покоя нам.
 

 
Молитва
 
Да будет вечер тот благословен,
Тот вечер, что привел тебя ко мне,
Когда ты друга по сердцу нашел,
А я любовь, которую звала;
И будь благословен печальный миг,
Когда стучат часы: «Уж поздно ждать»,
Но верю я: успеешь ты придти,
Пока еще не кончился их бой;
Да! будь благословен вечерний час,
Когда смиренно и напрасно жду,
Прислушиваясь к хлопанью дверей,
Шагам на лестнице и скрипу тормозов
Под окнами… Не ждать я не могу,
И верю я, что снова ты придешь…
 

 
Посещение
 
Ты был какой-то зимний весь.
Пришел на миг – и долго, долго
Не уходил. Смотрел печально,
И отражалось маленькое и живое
Пламя свечи в твоих глазах,
В которых совсем не было любви.
А я много болтала
И весело смеялась,
Хотя совсем не хотелось.
Было очень грустно.
 
Теперь ты снова долго не придешь.
Я снова буду ждать.
И все время думать о том,
Что совсем не хочу тебя видеть.
 

 
Рождество
 
В эту светлую ночь невозможно уснуть:
Тянет окна открыть, закричать и запеть,
Танцевать на снегу, свет морозный вдохнуть,
Про дневную забыть круговерть.
 
По карнизам бежать, в шапку звезды ловить,
Старый дом раскачать, как сосну,
Чтоб звенел надо мной небосвод золотой
И сосульки ронял в тишину.
 

 
Жизнь
 
Рисует время мелом на доске,
Бессильно бьемся мы в его руке:
Сотрутся судьбы – знаки на песке.
 
Жизнь – наважденье. Глаз зелёных свет.
Луч встречных фар, что вспыхнул вдруг – и нет.
Недолговечна, как весенний снег.
Как на Земле оставить нам свой след?
 
Так путник, что к костру присел на миг:
Пришел – юнец, ушел – уже старик.
Из тьмы – во тьму… Что этим он достиг?
 

 
P.S.
 
Время задувает
Огонек лампады.
Знаешь, так бывает:
Говорить не надо.
Я спугнула словом
Собственную душу
И спокойна снова,
А признаться – трушу.
 

 
Правдоподобны и безумны
 
Правдоподобны и безумны,
Неясных образов полны,
Нисходят сны на мир подлунный,
Нисходят сны.
 
Могу я вырваться из круга,
На всё несуетно взглянуть.
Я знаю – кто мы и откуда,
И вижу путь.
 
Я ощущаю цвет и запах
Как дрожь натянутых времен…
И жизнь идет на мягких лапах
Чужих племен.
 
Я слышу поступь поколений,
Их вековечный смех и плач;
Я – их судеб незримый гений.
Друг и палач.
 
И, метеором пролетая
По грани тысячи миров,
Я всё могу, всё понимаю.
Я – в царстве снов.
 
Но день приходит, сон дробится,
И у меня в руках опять
Осколки – перышки Жар-птицы –
Их не собрать.
 
И снова невесомой тенью
Лечу, куда несет судьба,
Уже не равная вселенной, -
Её раба.
 

 
Ты в декабре родился
 
Ты в декабре родился, милый,
И мне твоя не верит мать.
Следит за мной, за вражьей силой,
Что очень хочется поймать.
Не дай мне, Боже, улыбнуться,
Идя без мужа по двору,
И к телефону потянуться,
Проснувшись рано поутру.
Зимой с собачкой я гуляла,
На лыжах подошел сосед –
Зевнул, сказал, что снега мало,
И отвалил.  Спасенья нет!
«Позор! Бесстыдная блудница,
И та бы прятала глаза!
Тебе бы только страмотиться,
И сзади видно – егоза!»
 
Не обижаюсь я ни крошки,
И ты была в моей поре:
У мартовской бедовой кошки
Родятся дети в декабре.
 

 
По-семейному
 
– Дружок, попозже позвони.
– Соседи будут спать!
(Другим звонит и в два, и в три,
И поутру опять!)
 
– Помочь не можешь ли чуть-чуть?
– Нет! Дел невпроворот!
(Другим лишь стоит намекнуть,
На помощь он идет!)
 
– Прошу: зайди за мной сейчас.
– Как можно? Поздно! нет!
(К другим же он спешит тотчас,
Хотя бы был рассвет!)
 
– Скажи мне, милый, что с тобой?
– Пошла бы ты, мой друг!
… Кто б обращался так со мной,
Когда б не мой супруг!
 

 
Астрология
 
Узор созвездий не случаен.
Неумолим его закон.
И – знаем мы или не знаем –
Он нас ведет среди времен.
И натяженье струн вселенной,
Их неумолчный перезвон,
И вихрь светил, и разум тленный,
И вечность, и порыв мгновенный…
Всем, всем руководит лишь он.
Легчайшей искрой пролетая
Среди туманностей и бед,
Рождаясь или умирая,
Мы ищем правильный ответ.
Так, круг извечный совершая,
Свой путь душа должна искать,
Блуждая, мучаясь, страдая,
Найти. Понять. И всё принять.
 

 
«Ура!» (Песенка шута.)
 
Ура! Мы будем все равны –
Красавец и урод,
Глупец и умник,  все должны
Попасть туда, где все равны,
Где нас червяк сожрет!
 
Ура! Пусть там не ждет покой,
Но все найдут приют.
Ты, Боже, души успокой;
Ну, а тела не ждет покой:
Их червяки сжуют!
 
Ура! Конец для всех один –
Король ты иль бедняк.
С любых высот, с любых глубин –
Один нам путь, для всех один:
Туда, где ждет червяк!
 
О чем грустить? Ты жив, влюблен 
Так веселись пока!
Ура! Мы весело поем,
И бодрым шагом мы идем
В кормушку червяка.
 

 
Мироустройство
(очень неприятная гипотеза)
 
Меж духом и материей
связь может быть иной:
Не целеполагающей.
Пространствовременной.
Мы бусинами бегаем
по времени, по ниточке
Хорошенькие, славные –
прям, хоть рисуй открыточки, 
Умильно смотрит Боженька
с высокой высоты
И тянет-тянет ниточек
несчетные мосты.
Какие цели, граждане?
О чем мы говорим?
Да для того и ниточки,
чтоб бегали по ним!
А надоест Великому –
пошлет всё на хрен он.
И кончится материя.
Абзац.
Конец времён.
 

 
EGO
 
Я – эхо чьей-то мысли древней.
Блик на волне. Я – отсвет звезд.
Миг в бесконечности творенья.
Меж бывшим и не-бывшим мост.
 
Не капля в океане пенном,
А круг от капли на воде.
Тень на стене. И для вселенной
Живу я – никогда. Нигде.
 
Незначащий, ничтожный атом
В прозреньи кратком бытия,
Я – то, что мило мне и свято.
В том – суть, и в том – душа моя.
 
И пусть Господь меня не слышит,
В свое величье погружен,
Весь мир – во мне. И космос дышит,
В моем сознаньи отражен.
 
И в сердце – в самой сердцевине –
Горит нездешний дивный свет,
Соединяя вечер синий
С коловращением планет.
 
Там зов любви, там вкус печали,
Что каплет с неба в сентябре;
И звезд серебряных спирали
Как след от санок на горе.
 

 
Русская песня
 
Никого на свете нету близкого, родного,
Видно, век бродить по свету без любви и крова.
Тяжело мне, одиноко; гонит прочь родня,
Тот, кто мил – и он далёко, позабыл меня.
Рано поутру я выйду по холодным росам,
За околицей, у леса расплету я косу,
Девять трав ведовских, тайных перевью в венок,
Бусы, колты, обереги, шитый поясок
И наузы-амулеты брошу на песке,
И в одной рубахе белой я спущусь к реке.
Ой ты, Макошь, мать земная, Хорс трисветлый, ясный,
Поглядите вы на слезы сироты несчастной.
Погрустите вы со мною о горькой судьбине,
Пожалейте меня, сестры, вилы-берегини.
Вы позвольте мне к речному богу обратиться,
Видел он меня, наверно, у лесной криницы.
Я пришла к нему Купалой, молодой женою,
Я хочу уплыть отсюда девой водяною.
Любит лось места сырые, тур – где лес погуще.
Ходит перепел по полю, а медведь – по пуще.
Нужно жаворонку небо, травам – дождик частый.
Человеку, как без хлеба, не прожить без счастья.
 

 
Дети спят
 
Льёт Луна молоко
На спокойные детские лица…
Ты считаешь, легко
Было детям решиться родиться?
 
Шаг ступить. За порог.
В мир труда, ожиданья и рока.
Проходить свой урок,
И оплачивать цену урока:
Боль, усталость и грязь,
И красивую ложь искушений;
И нащупывать связь,
Избегая простейших решений;
И ответы искать,
И страдать, и прощаться, и биться…
 
…Разве было легко
Нашим детям на это решиться?
 

 
Признание
 
Приходят по ночам, как эхо давних лет,
И чуткость рук слепых, и нежная их сила…
Я иногда включаю ночью свет,
От ужаса, что я тебя забыла.
Но, слава Богу, рядом ты, со мной,
Спокойно спишь, и я тебя касаюсь.
Любимый мой, необходимый мой,
Единственное, в чем я не раскаюсь.
И на душе становится теплей:
Что мне до вас, судьбы моей метели!
Что может быть плохого на Земле,
Пока ты здесь, со мной, в моей постели.
 

 
Коппелия
 
Ты не стой у окна, не смотри на прохожих.
Это может для них обернуться тоской.
Промелькнет этот миг, ни на что не похожий,
Заберет навсегда призрак счастья – покой.
Кто-то станет молить, пряча слезы в подушку,
Иронически бровь приподнимет другой…
Вдаль мираж поманит невозможной игрушкой,
И растает, смутив их напрасной мечтой.
Нет, не стой у окна, улыбаясь прохожим,
Не бери их покой, грусть давая взамен;
День за днем полетят, безотрадно похожи,
А они всё с тоской будут ждать перемен.
 

 
Л.Н. Сретенской
 
Я очень бабушку любила.
Она всему меня учила:
 
Как книксеном гостей встречать
И по-французски отвечать,
Заполнить карточку на бале,
Для шляпок подбирать вуали,
Не падать в обморок в корсете,
Как выбрать няню – если дети,
Готовить пунш, плясать мазурку,
Носить боа из чернобурки,
Визиты делать, шлейф держать,
И как загара избежать…
 
Я так старательно училась!
Жаль, никогда не пригодилось.
 

 
Галадриэль
посв. Дж. Р. Р. Толкину.
 
Угас мой юношеский пыл,
Но помню, как когда-то
С тобой я по лесу бродил
С восхода до заката.
 
Поили травы нас росой
Из чашечек манжетки;
Как скачет весело косой
Смотрели мы сквозь ветки.
 
Нам пели песни родники
И листья шелестели,
И прятал лес нас в тайники
Под лапами у ели.
 
И был нам слышен каждый звук,
Ясна любая малость:
Вот частый-частый сердца стук –
Пичуга испугалась;
 
Лиса крадется, лось идет,
Барсук сопит спросонок…
И даже как трава растет,
Пчела гудит, и роет крот,
Кричит «ау!» ребенок.
 
Моя Галадриэль, ты где?
Мой ангел светлоглазый,
Так хорошо с тех пор нигде
Мне не было ни разу
 
И губы – мед, и кудри – хмель,
И вся ты – как из света.
Ищу тебя, Галадриэль,
Откликнись. Где ты, где ты?
 
Теперь, потерянный, один,
С заката до восхода
Ищу я в дебрях, нелюдим,
След твоего народа.
 
Не слышно песен, нет следов,
Не видно эльфов у костров,
И все лесные огоньки
Гнилушки или светляки…
 
* * *
 
Но так случается порой:
В далекой деревушке
Напев услышал, явно твой,
Я от одной старушки.
 
 Кто эту песню пел, когда?
 Была одна такая.
Походкой больно уж легка.
Наверно, городская.
 
Весной. Всё пели у костра,
Ночами им не спится!
Плясали чуть не до утра…
А платья… заграница!
 
В зеленом или в голубом,
Всё шелково, да длинно,
Да с золотом, да с серебром…
Ну, прямо балерины.
 
А мужики – того чудней:
Высоки, кудреваты,
Пуляли стрелами с ветвей,
Как малые ребята!
 
Должно быть, это – спорт такой?
Всё бегали по лесу,
Да не с ружьем или удой,
А просто так…  повесы!
 
Однажды, смотрим, их уж нет.
Ушли, как появились.
Куда ушли? Да в белый свет!
Как знать, скажи на милость!
 
Трава не смята, от огня
Ни следа на поляне…
Что? Эльфы? Не смеши меня!
Туристы. Иль цыгане.
 
* * *
 
Вернись, моя Галадриэль!
Любовь моя, воскресни.
И губы – мёд, и кудри – хмель.
Ты в памяти – и в песне.
 

 
Иванушка
 
Я в дальних странствиях своих
Сносил семь пар сапог железных.
Нашел я много слов пустых
И массу знаний бесполезных.
 
Людей я видел: добрых, злых,
А чаще – равнодушно-скучных;
Построил замки: семь простых
И больше тысячи воздушных.
 
Искал пропавших королей,
Спасал принцесс и бил драконов…
Не приобрел себе друзей,
Зато теперь полно знакомых.
 
И вот вернулся я домой,
Где мне по-прежнему не рады:
Теперь, конечно, я – герой,
Да только где моя награда?
 
В легендах было интересно,
Но в жизни вышло все не так:
Опять лягушка – мне невеста,
А я – опять Иван-дурак.
 

 
Танцовщица
 
Я не прима – я в кордебалете.
Фон и декорация живая.
Со спектакля еду не в карете –
В дребезжащем стареньком трамвае.
 
Быть должна прозрачной и воздушной –
Это мне легко с моей зарплатой;
Комнатенка в коммуналке душной
Так пуста, что кажется палатой.
 
Ноют ноги, вечно зябнут руки,
И в груди – комок дрожащий колет.
Я устала, я с собой в разлуке,
Я живу как будто поневоле.
 
Не об этом в детстве я мечтала,
Твердо зная: стану балериной.
О вторых ролях я не слыхала,
И не сомневалась, – буду примой.
 
Я на сцене  «пятый лебедь справа»
Или «третья девушка с цветами».
Хоть бы раз мне, вовсе не для славы,
Поменяться с примою местами!
 
Знаю: люди нервно руки стиснут,
И сердца у них забьются чаще,
Как за смыслом жизни устремившись
За душой, над сценою парящей.
 
Я единой плотью стану с залом,
Их судьбы и веры воплощеньем.
Нерожденным, новым, небывалым
Музыки единственным решеньем.
 
Ждать, что это будет – нестерпимо.
Люди, здесь я, сзади, у кулисы!
Я прошу вас, не смотрите мимо.
Я не фон. Я знаю, я – Актриса.
 

 
Прощание
 
Не колеблясь, я уйду.
Вот беда:
Голосов погаснет звук
Без следа.
Не поймешь ты, почему? 
Ерунда!
Губ твоих натянут лук.
Как всегда.
Не вернусь.
Никогда.
 
Малодушно оглянусь,
Погляжу.
Я терять тебя боюсь
И дрожу.
Со слезами засмеюсь,
Не скажу,
Как тобою я – не трусь! –
Дорожу.
Не вернусь.
Ухожу.
 

 
Сонет
 
На что мне прах иных веков?
В земной безрадостной юдоли
Мне и своей хватает боли –
Я не люблю чужих стихов.
 
Высвобождаясь из оков,
Как семена на тучном поле,
Стихи растут себе на воле…
Нельзя остановить ростков.
 
Но, если сердце вдруг устанет,
И боль пройдет, – росток завянет,
Не дав плода.
 
Тогда вкушай чужие строфы,
Как кровь и пот чужой Голгофы,
Ты без вреда.
 

 
Опустошенная
 
Нет, больше цели ты не видишь.
Жить вновь? Но как и для чего?
Ты никого не ненавидишь,
Не любишь больше никого;
Мечты забытые увяли,
Надежды сникли, не манят…
Лишь скуку – даже без печали –
Погасший выражает взгляд.
И жизни – нет.
И счастья – нет.
А прожито – так мало лет…
 

 
11 октября
 
Сонные листья давно облетели
Каплями желтой янтарной печали,
Осень ушедшую ветры отпели,
Голые ветви прощально качая.
Изморось, изморось! Саваном зябким
Улицы, лица и взгляды накрыла,
Лужи вдоль Парковой – серые тряпки,
И ощущенье, что все это – было.
Может быть, в детстве, худышка невзрачная,
Здесь я глядела на небо набрякшее?
Может, девчонкой, в любви неудачливой,
Здесь я ждала, что придет «настоящее»?
Я – существо по природе осеннее,
В детстве дразнили меня «листопадником»…
Осень! Не мучь меня, будь милосерднее,
Ведь день рожденья считается праздником.
 

 
Велеречивому оратору
 
Ты не пытайся формой совершенной
Прикрыть пустячность и убожество идеи.
Не следует надеяться, что люди
Глупей тебя и этого не видят.
Смешон хозяин, что вином поддельным
Поит гостей из драгоценной чаши;
Нелеп глупец, коль вырядившись ярко,
Он думает, что выглядит умнее!
 

 
Логическое обоснование
(застольная песня)
 
Как со мною происходит нечто странное,
Очень странное, да необычное.
И не то, чтобы оно – нежеланное,
Только слишком уж, того, непривычное.
 
Эх, да что-то много теперь вспоминаю я
Небывалого, да невозможного.
И не то, чтобы о том горевала я,
Просто больно я, того, осторожная.
 
Ой, да помню запах шкур, помню мяса цвет,
Помню кремень тяжелый да ухватистый.
И не то, чтобы сейчас был нехорош обед,
Но бурчало-то с того пораскатистей.
 
Ох, да помню свист бича, помню звон меча,
Треск головушек чужих да под топориком.
И не то, чтоб не могла я рубить сплеча –
Да станешь с памятью, того, меланхоликом.
 
Инда жуть берет да от картин таких,
Где же нервам современным да выстоять!
И не то, чтобы была я уж полный псих,
Но для стойкости, того, пью я чистую.
 

 
Там
 
Может, мне и в самом деле
Всех послать к чертям,
И удрать, хоть на неделю,
В солнечное «Там»?
Там – где верба распустилась,
Выросла трава,
На березах засветилась
Первая листва,
Там – где ветер юный нежно
Гладит синь лесов,
Где искрятся сотни свежих
Птичьих голосов,
Там – где нет тоски и боли,
Там – где нет людей,
Там – где мать-Природа холит
Всех своих детей!
 

 
Хочу покоя
 
Зима! Возьми к себе меня.
В глуши своих долин
Дай отдохнуть от боли дня
Под саваном твоим.
Дай мне уснуть, дай мне покой.
И в ледяной тиши
Забвеньем, снегом ли – укрой
Пожарище души.
 
А ты ко мне не приходи
С тревогами, Весна!
Души усталой не буди,
Оставь во власти сна.
И, может быть, тогда, во сне,
Весну увижу я.
И в грезах, может быть, ко мне
Придет любовь моя.
 
 
 
Ничего нового
 
Стандартная цивилизация,
Стандартнейшие времена!
Жизнь – чудо стандартизации:
Стандартны мы, как дома.
Улыбки, слова, мгновения –
Все было уже до нас.
И пошло от повторения
Все, чем мы живем сейчас.
 
 
 
Холодно
 
В пачке больше нет сигарет,
Окна чужие пусты.
Тихо ложится на землю снег,
Слабый, как я и ты.
Ночь одинокая очень длинна,
Если все время ждать,
Зная: никто не придет сюда,
Глупо в дверях стоять.
Мертвый и зябкий неоновый свет
Мутных больных фонарей…
Снежному городу дела нет
Что кто-то просит: «согрей!»
Дым сигаретный горчит и жжет,
Болью в висках стучит.
В окнах бесцветных стекло – как лед.
Сонный город молчит.
 
 
 
Как больно
 
Как больно иногда бывает думать!
Вдруг, кошкою со сломанным хребтом
Вся в корчах, мысль вползет,
Что жизнь – как липкий студень,
И захлебнется тот, кто не рожден скотом.
Мечты – бессмысленны, стремления напрасны
Для тех, кто не умеет у других
Безжалостно забрать все, нужное для счастья,
Швыряя ниц перед собой врагов своих;
Идти вперед, расталкивая ближних,
Не отвлекаясь на своем пути
На вопль о помощи несчастных, жалких, нищих,
На плач детей, которых мог спасти.
 

 
Наш мир
 
На небесах есть Солнце и Луна,
На море – корабли и в море – рыбы;
Материков устойчивые глыбы
Где города, леса и племена.
 
Во все века, в любые времена
Земля полна объектов и явлений,
И в череде волшебных превращений
Предметы лишь меняют имена, 
 
Но сущность остается неизменной.
Она не исчезает формой бренной.
Она сильна.
 
Понять ее нельзя. Лишь на мгновенье
Суть мира мне дается в ощущеньи:
Я – не одна.
 
 
 
Страх
 
Заплутала, закружилась,
Потерялась, заблудилась,
Лес густой огромен, тих;
Знает: я – не из своих.
И неслышное движенье,
Невесомое скольженье
За стволами и ветвями –
Не мое воображенье,
За стволами и ветвями –
Шелест, хруст и тихий треск…
Между страшными тенями
Что-то есть там, кто-то есть!
Где тропа? Пути не вижу!
Тихий шорох ближе, ближе;
Кто там шаркает во тьме?
И – морозец по спине…
 
* * *
 
Заблудилась, заплутала
И дорогу потеряла…
Наша жизнь – как темный лес.
Кто расслабился – исчез.
 

 
Представление
 
Ухватив мою руку, старуха
Обещает мне все рассказать:
Пропаду, поднимусь или рухну,
Как должна я дорогу искать.
Убери свои карты, гадалка.
Мне о будущем знать – ни к чему.
Крутят прялку угрюмые Парки,
А зачем, никогда не пойму.
Я пляшу цирковой Коломбиной
По натянутой нитке-судьбе,
С вечно светлой и радостной миной,
Как дурацкий фонарь на столбе.
Пусть наточен кинжал у паяца,
И от ужаса пусто в груди 
Представленье должно продолжаться,
Я должна танцевать и смеяться,
Что бы ни было там, впереди.
 

 
Стучится ветер
 
Стучится ветер в стекла окон.
Так память мне стучится в душу.
Обыденности плотный кокон
Стремясь пробить, порвать, нарушить.
Воспоминаний кружит стая
Как ворох писем пожелтелых.
В них свет потерянного рая,
И цвет одежд, когда-то белых.
Взаимосвязаны, как звуки
Мелодии, что отзвучала,
Они протягивают руки,
Чтобы вернуть меня к анналам.
Но  странно и необъяснимо 
Там есть чужие строки тоже.
И разница  неуловима.
Лишь мир как будто чуть моложе.
Я четко помню: чьи-то лица,
Свет глаз  родных, но незнакомых,
И шарканье по половицам,
И стрекотанье насекомых,
И прядь, щекочущую шею,
И жар лучей на влажной коже,
И ясно вижу отраженье,
Что так с лицом моим несхоже…
Я знаю: было, было, было!
Ах, ветер! Чей ты сон нарушил?
Стучишь ты в окна что есть силы,
Стучатся в сердце чьи-то души…