Арбат

На самом дне Арбата, в глубине,
Кипят ключи, ворчат водовороты.
Плывет поток, влекомый поворотом,
Открытой дверью, вывеской в окне.
И жизнь идет по дну и щурит глаз
На трудовую праздность пестрых пиршеств.
Сбавляет ход, случайно зацепившись
За новую подробность, звук, соблазн.
И эти блестки, бусенки, узлы,
Что память в беспорядке вяжет, нижет,
Прошедшее исчерпывают. Нить же
Невидима. Она лишь - след иглы.
И в этом жизнь похожа на стихи
Гораздо боле, нежели на прозу,
Что, может быть, относится к вопросу
О смысле моей жизни. Пустяки
Всего лишь свойство лености ума
И небольшой изъян воображенья.
Основу штрих-пунктирного движенья
Широкий шаг не в силах понимать.
Вот рубль порхнул комариком у рта
Лежащей шляпы, схожею с лягушкой,
И цаплями над фетровой кормушкой
Летают звуки флейты и гитар.
Неровность дна. Ее закон - best sale.
Неужто в бытии и вправду корни?
Здесь, в строгом соответствии с законом,
Чередованье Дворжака с Бизе,
Безе с селедкой, скрипки с шашлыком...
Здесь карандаш доказывает в деле,
Что сто очков портрет дает модели,
Осуществляя этот же закон.
Но, слава Богу, прав я не вполне:
Есть царь другой. И этот царь - свобода.
В ладу с деньгой. Такая здесь природа,
На самом дне Арбаба, в глубине.
Знамена ее царствия везде,
Они плывут из каменного жерла.
" Свободу Николаеву! Он жертва!
Поскольку гений! Граждане, вот здесь!
Расписывайтесь!" Николаев сам,
Уже с полгода сев на воду с хлебом,
Встает за мной, и ставит подпись следом.
Он тоже за свободу. Чудеса -
Двуцарствия и разум, и душа,
Его законнорожденные дети,
Чье краткое присутствие на свете -
По счастию! - сбивается на шарж.
Он моден(даже пусть разрешено),
Поскольку в нем угадана прекрасно
Идея об акцентности пространства,
Что мы уже заметили давно
О времени. Все так. Но в этом зрим
Оттенок мимолетности. Оттенок
Язычества. От слабости коленок
Цари не лечат. Даром ли цари?
Но там, где начинается судьба,
Там, где ничто не в силах повториться, -
Свобода там сестра, а не царица.
Но там уже кончается Арбат.