По Арбату с серою толпой я бреду средь грязных фонарей... Чужой

По Арбату с серою толпой я бреду средь грязных фонарей...
Музыкант играет молодой... Он один среди чужих людей
Представляет музыку свою, как умеет ноты ворошит...
И зима похожа на весну... Дождь мелодией февральской дорожит!

Ах, Арбат, пишу я невпопад, - неумытый, старый и седой...
Перемешался времени парад, и веет странный ветер с новизной,
И я ему не буду сильно рад - старинный русский быт фальшивит день...
Торгуют магазины всем подряд, на пушкинский музей наводят тень.

Вахтанговский Театр все стоит... И режиссер великий жив лишь в нем!
Арбат, прости меня, душа болит... Твой быт деньгами одухотворен!
И я извозчика не буду нанимать, как это делал гений Розенбаум...
Он в зал "Россия" едет выступать и таксу за билет проверит сам.

Две тысячи рублей - за бельэтаж! Потом, извозчик, снова на Арбат!
Да в ресторан на старенький этаж, и официант подачке будет рад.
Немытые художники стоят и предлагают вам слепить пейзаж...
Их портреты разные манят... Какой-то балаганный эрмитаж!

На торговцев молча посмотрю, у них опять в продаже ордена...
И удивляюсь, - что как и все терплю... Что в баксах ныне ценится Война,
Которую деды и старики прошли и взяли проклятый Берлин...
Они в небытие ушли... Забыл Арбат героев из Былин!

Былин Великой горестной Войны... Ты продаешь историю, Арбат...
И эхо то Победное весны приветствует другой, уж новый град!
По Арбату с серою толпой я бреду средь грязной пустоты...
И череда пустеющих глазниц смеется из фонарной темноты.
26.02.2002