***

Так как всему на свете положен предел,
ночь достанет до дрожи в чужих костях,
что-то еще придумает новый день,
чтобы нас в разных оставить опять плоскостях.
Я не боюсь, ибо жажда – великий грех:
тот, кто чего-то желает – слаб, и его
не убедить, что тепла не хватает на всех,
потому существует зима. И, кроме того,
то, что вода это тоже – морок, пустота,
знает каждый, кому доводилось пыль глотать.

Да, и я тоже бродил по долинам тем,
пел эти песни, воду пил из тех рек.
Только я знаю – всему положен предел,
и, к сожаленью, тепла не хватает на всех.
Так что прощанье сейчас мне дается легко,
ты не узнаешь, что мы знакомы с тобой,
не прочитаешь скорее всего этих строк…
Я не жалею об этом, ведь я – все равно чужой
в мире красивых домов, вещей и авто.
В мире счастливых и гармоничных людей
нечего делать тому, чье признанье в любви и то
больше похоже на рев чудовища в темноте.

Нечего делать… Рассвет загоняет в постель,
сны привычно набросят свою вуаль.
Мне все равно, что придумает новый день,
потому что он точно придумает что-нибудь.
Все – finita – прощай.