Письмо

Дмитрий Макаров
Письмо любимой женщине

Дорогая, я пью немного.
Всё так же бьюсь над небрежностью слога.
Я! охотник на бандерлогов!
Славный трактир "Берлога":
Наслаждения полные чаши и груди;
Из чащи
В окна таращатся голодные нимфы, -
Патронташ пуст,
И нечем их накормить.
Зато кошелёк полон разных капуст.
Нет, это было вчера. Я пуст. Но
Голова набита салатом и матом.
Желудок наполнен спермой и мятой.
Здесь есть всё, что нужно: собор и солдаты.
Молюсь перед сном, перед казнью, перед
Зеркальцем! Боже мой! Как я зелен...
Дорогая, я трахаюсь с метрдотелем.
И ещё посещаю кафе и бордели -
Их тут много, гораздо проще
Запутаться здесь, чем в твоих коленях.
А впрочем, ладно. Сварю пельменей.
Может быть, придёт вдохновение?
Дорогая, пришли мне денег!
Я тут видел шикарный кактус.
Стихи не в моде уже неделю...
Кстати, любимая, как ты?




 Дмитрию Макарову


Дорогой, ты не пей слишком много
Во всяких разных чужих берлогах.
И не смей говорить о наивности слога!
Охотник, блин! Заплати сначала налоги,
А потом стреляй в своих бандрелогов.
Опять ты шляешься по всем борделям
К тому же путаешься в мужских коленях.
Смотри! Ты же стал весь зелен
И даже с метрдотелем
Пихался … Снова ругаешься матом,
А вместо обеда - капуста с салатом.
Но тебе все равно ведь, что сперма, что мята.
Тебе бы пошла борода из ваты –
Стал бы похож на Деда-Мороза.
Впрочем, все это – житейская проза.
Ты пишешь, тебя там судили
Судом пристяжных, ой, нет, присяжных?!
Вы там с друганами кого-то пришили?
По прозвищу Птаха? Ну, впрочем, не важно.
Ты его отравил цианистым калием,
А он умер от воспаленных миндалин?
И тебя, конечно, приговорили …
А еще говоришь, что молишься на ночь.
То же мне Дездемона. Тебе нужно помочь,
Чтобы ты, наконец, поверил в чудо.
И я надеюсь, что ты так больше не будешь.
Да, кстати, не ешь пельмени:
Вдруг поймаешь опять … отравленье.
Дорогой, ну зачем тебе фикус
Он ведь стоит немерено денег.
Я смотрю, ты все такой же бездельник:
Стихи не пишешь уже две недели …
Так, может, бросишь все это, фиг с ним!