Баллада о килобитве

В пороховом дыму, с ножом в зубах,
В гранатах весь, увит патронной лентой,
Гранатомёта толстая труба
Под мышкою – на случай инцедента,

И пистолет, и шустрый пулемёт,
И левая нога – лягаться чтобы, -
Я ей как раз сейчас вступил в помёт –
Нетривиальный, клейкости особой...

Ловушка, значит! Веером свинца
Обмахиваюсь, думая угрюмо
О веере у женского лица,
Что резонансом дёргает сердца
Таких, как я, но чистеньких, в костюмах.

Спасаюсь перекатом от огня –
И падаю в отравленную лужу.
Верховный монстр сделал там меня –
Кровавый мрак. Лежу, мозги наружу,

На миг сменив битьё небытиём,
Чтоб снова неизбежно оказаться
Среди осточертевших декораций,
С ножом и незаряженным ружьём,

И вновь идти вперёд любой ценой,
В пику ловушке, пропасти и зверю,
Отбрасывая мысль, что за спиной,
За безнадёжно запертою дверью,

Сидит мой повелитель, грозный бог,
Одной рукою в бороду вцепившись,
Лишь двигаются пальцы – щёлк да щёлк,
Поигрывая клавишами мыши.

Вот тот, кто посылает меня в бой
Во имя никому не ясной цели,
Кто заставляет жертвовать собой
И видеть мир сквозь прорези в прицеле,

Ведёт то по грязи, то по крови,
По лабиринту уровней и миссий,
И в каждый миг угробить норовит,
Всё время забывая сохраниться,

Меня, солдата с тысячью имён,
Еретика, стрелка и диверсанта,
Чей лоб неизгладимо заклеймён,
Но не отучен мыслить, что досадно.

И потому, извне и изнутри,
Его палит неистовое пламя,
И волосы топорщатся стволами,
Готовые палить при счёте «три».

Но, словно стрелку компаса магнит,
Одна идея мозг упрямо держит:
Весь мир, как заскорузлую одежду,
Содрать с себя и выбросить. Сменить

Тринадцатое пятничное лихо
На операционную среду.
В любой программе есть запасный выход.
Мой бог, поверь мне, я его найду.