С болью о России

1

Я понимаю, что стихи мои несовершенны,
Но и другое понятно мне,
Что написано все по веленью сердца.
Я всю совесть и боль души
Вложила вот в эти самые стихи.

2

Москва – бежать хотела от тебя,
Забыть, не помнить, откреститься,
Обиды желчь в себе нести
И навсегда с тобой проститься.
Но как представишь сказочные дали,
Леса бескрайные, поля,
Погост людьми совсем забытый
И храм, разрушенный в конце села,
И стаю воронов над куполом,
Где крест когда-то вознесся,
А летом жаворонка в небе
И запах разнотравья в лугах.
Какие могут быть обиды!?
Когда вот это все моя страна,
А значит и столица тоже
Останется со мною на века.

3

Люблю тебя моя Отчизна
До слез, до боли, навсегда.
Обиды помнить – не желаю,
Я твой и ты моя страна.
И в непогоду и ненастье,
И в солнце и без облаков,
Когда весной и летом
Ярко цветешь и радуешь,
Когда в осеннее ненастье
И зимней стужей – все равно.
Милей тебя и краше
Не сыщется нигде страна!

 

4

Москва лежала предо мной
Сквозь ветви липы вековой
Мне виделись славяне и народы,
Что населяли край родной.
Варяги правили иль немцы,
Какая суть, когда народ
Был угнетаем на просторах
Бескрайной и великой Родины.
Неслись бури над страною
И войн и революций череда
И не было народам тем покоя –
За созиданьем шла война.
Я знаю, темное и мрачное исчезнет,
Народ покой душевный обретет,
И созиданьем загорится их душа,
И светлой жизнью заживет страна.

5

Валялись мраморные плиты,
Осколки балюстрады,
Пьедестал из-под нее,
Что называлась «Похищение Прозерпины»
И горько было …
А тогда, что нам оставили в наследство,
Чудесами, Те люди, тени их и их желанья,
Чтоб восхищались благородством
Поместья на высоком берегу
С каскадными прудами,
Мостками, гротами,
Что вдоль Москва-реки
По крутизне сбегали вниз
И красотою радовали нас.
Ведь Кунцево, а далее Фили –
Ведь это всё история Москвы.

6

« При чем гробы?» – я размышляла.
Мне было мало лет тогда,
Но время так проносится и я узнала,
Что нам поэт хотел сказать тогда.

7

Не знать историю позорно,
Но воспитали наш народ
Бояться, в страхе жить, не помнить,
Что раньше было, далеко.
Писать историю под личность –
Царя, генсека иль кого!?
Сломать и вырвать корни у народа
И это означало гибель для него.

8

Милый Джойка, мы одни в целом, целом мире
Рядом шастают они – эти «человеки».
Как бы дело раскрутить, оболгать и уничтожить,
Лагерь с проволокой создать,
И народ замордовать, чтоб рабами были.
Кто дал сбой – того в сексоты,
А не согласишься – по этапу ты пойдешь,
И домой не возвратишься.
Но чума должна уйти – Солнце засияет,
Справедливость, доброта непременно воссияет.

9

Бедная Россия
Сколько ж надо сил,
Чтобы выдержать такое,
Что  с тобой творят они.


10

План «Голгофа» очень верен
По анализу процессов,
Что идут внутри страны.
Если власть об этом знала,
Как могла так поступить,
Революцию свершить?
А за ней идет война …
Как в семнадцатом году
Белых, красных добивают,
Власти путь освобождают.
Но теперь война иная –
Пострашнее, чем тогда,
Но зачем теперь она?
Их история не учит,
Нашего народа им не жаль.


11

Есть носители культуры,
Но не род определяет их,
А условия, в которых
Эти вот носители живут.
Может это только внешне проявляется,
Может даже виновата не среда,
Но ведь разница, какая наблюдается,
Когда рядом Трубецкой и Голицына княжна.

12

Мне было как-то неуютно,
Из-за угла я слышу стон,
За той часовенкою бедной
Вдруг раздается лязг и звон,
А я иду все дальше,
Не оглянувшись, не крестясь,
Как будто тайна жуткая
В монастыре том пронеслась.
Зачем святой Екатерине
Так страшно мучиться пришлось,
Зачем в стенах ее обители
Палач так мучил твой народ?
И никогда не соглашусь я,
Народ не бог – тем более они,
Чтоб мучить и казнить других,
Ну, а потом и им самим
На том же месте очутиться.

13

Мещерский князь стоял пред нами
И было больно нам за то,
Что представитель столь блистательного рода
С ивовым прутиком в руке
Показывал те крохи экспонатов
В музее частном и единственном в стране.
Мы слушали про то, что было в том поместье,
Как родилось тогда Петровское,
Кто создавал очаг культуры
На сорока гектарах Подмосковья моего.
И боль наваливалась тяжким грузом,
И непонятно было, как народ,
Как будто наделенный добротой и благородством,
Мог уничтожить созданное теми,
Кто созидал на сих местах,
Взорвать, разрушить, а потом и раскрасть.
И не понять какая сила духа
Сподвигла князя на дела,
Что благородство сохранила его великая душа.
И он один, ограбленный раз сорок,
Без средств, без помощи…но как силен!
Простив народу, снова строит школу,
Цветы выращивает, сад
И насаждает разум и свободу.
Не ту, которая в семнадцатом анархией пришла,
А ту, что созидать и украшать
Россию призвана была.


14

Всем хорошим и плохим
Всем и без разбору
Обнародовать хочу,
Что мой дом останется моим.
Ваши сплетни, ваша грязь –
Очернительство сплошное.
Ваше кредо – разрушать,
Дни проводить бездарно,
И от зависти Вам умирать
И никогда не ведать покоя.
Но во все времена и века
Нет светлее и благостнее дела,
Чем строить дом и выращивать сад
И трудиться во благо Отчизны.

15

Лицо его приказчика-приспособленца
И с вечной фразою «Изволите чего-с»?
Там ни на йоту дворянской крови,
Там ни гордости, ни чести нет.
Есть понятия данные свыше,
Что прилично, а что и нет.
Ну, а здесь в чистом виде прислуга,
Чтоб и дальше богато жить.
Ну, а о высших материях
Им бы лучше не судить.

16

Нам много говорили про свободу,
Нас постоянно уверяли в том,
Что строим счастье для народа
И в мире мы для этого живем.
Но почему же дом не топлен,
И кроме хлеба пищи не досталось всласть,
И не хватает денег на ботинки,
Которыми ты месишь осеннюю грязь.
Будущее только за теми правителями,
Которые народ свой не предают,
Которые не только декларируют,
Но ум и честь свои за народ отдают.

17

Люблю Москву, люблю столицу,
Люблю смешение всех рас,
Что населяют стольный град.
Здесь суета везде и всюду,
И в высших эшелонах и внизу,
И все бежит и катится
По освещенным  с блеском улицам Москвы,
И старые постройки как из сказки,
И все элитное жилье,
И многоцветие рекламы на улицах
И вдоль широких трасс.
Но ощущение появляется,
Что город мой уже не мой
И дух славянско-византийский
Истаивает как туман
Рассветным ранним утром.

18

Мы говорим – демократию строим,
Мы говорим – личность превыше всего,
Но не пойму я такого,
Где государство главнее всего.
Если читаешь философов
И Макиавелли знаменитый труд,
И узнаешь какое он сделал открытие,
По которому мир весь живет.
Государство для того и создано,
Чтобы общества мысль подавлять,
Чтобы властвовать строго и твердо,
Ну, а на личность ему наплевать.


19

Превыше всего на свете
Я ценю порядочность и доброту,
Но не понять мне сейчас,
Что происходит в этом самом миру.
Может в монастыре закрыться,
И просто уйти от людей,
И с богом только общаться
И верить в святость идей.
Ну, а если немножко подумать,
Слишком просто это и легко.
Жить для того в миру нужно,
Чтобы сеять добро.

20

В ночь Орфей приходит чаще
Это время для него.
Днем прилягу, но не снится
Ровным счетом ничего.

21

Я не верю, что звезда закатилась навсегда.
Верю, тучи пронесутся, станет ясно
И душа запоет как никогда.
Верю, что подарит счастье,
Близкой радости полет
Словно молодость придет.

22

Сегодня Муза посетила
И ночью спать мне не дала,
И радость творчества дарила –
Я, наконец-то, не одна.

23

Кто-то сделал мне, друзья,
Третий глаз – вот чудеса!
Поразмыслив, я признала,
Что из космоса, друзья,
Прилетела я сюда.
Высшей силы проявленья
Не имеют объяснения.
Ты как должное прими
И ответа не ищи.
Что узнала – то забудь
.

24

Если б я могла, как Феникс,
Песни сладкие бы петь,
Я б была для всех приятна
И подруг могла иметь.
Но характер – чертовщина,
Скорпиона эта суть.
Я страдаю, но страдая,
Выхожу на правды путь.

25

Сказал знакомый дипломат,
Что русская я немочка.
«Какая честь» – подумала я так,
Решив, что это все усмешечка.
Но захотелось мне узнать
Откуда наши предки,
Где родились и где росли,
И как в Москву попали.
Однако, видно не судьба
О роде нашем получить мне вести.
Такое вот желание мое
Не получает где-то  одобрения.

26

Нас Прошу не беспокоить,
Честь свою я сберегу.
Никому не дам нас опорочить
И в борьбе я силу обрету.
Духом сильным я прикроюсь,
Силы мне не занимать,
Кто восстал – того уж не поборешь,
Кто за правду – тех не разорвать.

27

Часа полтора я лежала в снегу
На этом самом левом боку.
То ли кармы это предназначенье,
То ли случая воля такая мне
Ломать и страдать
И снова опять выживать.

28


Если б это все случилось раньше,
Все иначе обернулось,
Все б прекрасно зазвучало.
А теперь в удел осталось
Телу бренному тащиться,
Напрягаясь из всех сил,
Каждый день, свершая подвиг,
Только сильным дух остался
И душа в полете,
За собою каждый день ведет
И покою не дает.