В тюрьме

Человеческий глаз воспринимает очень узкий спектр света, который, по сути, и определяет наше представление об окружающем нас Мире. Использование различных технических средств мало что меняет. Это, как стихи, написанные на чужом языке и переведенные посредственным переводчиком.
То же происходит и с другими органами наших чувств, которые позволяют нам воспринимать лишь мизерный фрагмент великой картины Мира, на задворках которого мы заточены, как в темнице.
Лишь художникам, благодаря богатству воображения, дано хотя бы изредка и на короткий миг заглянуть в «замочную скважину» за ее стены. В этом их счастье и боль, ибо заключенному лучше не знать о существовании Воли. Так легче выжить.
Главный наш «тюремщик» - великое Время. Он неумолим и безжалостен, он ведет нас неотвратимо в одном, определенном им и ведомом только ему самому направлении. Мы верим, что это направление – единственное, потому что так легче смириться с неизбежностью пути. Но в глубине Души все мы знаем, что что-то здесь не так.
Является ли конец жизни концом срока заключения? Что это? Казнь или освобождение? Чем не угодили христианству веселые языческие тризны по усопшим? Может, тем, что «рабы божьи» должны знать свое место и не пытаться даже в погребальных ритуалах выглядывать на Волю? А, может быть, ответы на все вопросы там, за «Рубиконом»? Или это лишь иллюзия освобождения, а за «дверью» нас ждет лишь тесный тюремный дворик? Или за этой дверью ничего нет? Кто знает? Ведь оттуда никто не возвращается. Почему? Возможно, потому, что либо там Ничто, пожирающее нас без остатка, либо за Рубиконом открываются такие перспективы… Кому же захочется добровольно возвращаться в острог?
…а, может быть, там – то же самое, и нас просто переводят в соседнюю «камеру»? Каждый узнает это в свой срок.
Заложенный в наши мозги инстинкт самосохранения – это тоже «тюремный охранник». В руках он держит христианскую дубинку. Грешно, мол, пытаться сбежать до истечения срока заключения. Наказание – Ад. А здесь у нас что? Рай?
Вопросы… вопросы… вопросы…