Духов французских мне дороже...

Полок из кедра,  воздух чуть горчит...
Плеснул на каменку Пузатый щедро,
Она ж, в ответ, рассерженно шкварчит,
Опрастывая  дерзко паром недра...

Народ, не выдержав, присел гурьбой:
«Ну кто ж так поддает? На что похоже!»,
Под фетром уши свернуты трубой,
От жара вся в пупы... мурашках кожа.

Не знаю здешних правил - я лишь гость...
Ух-х... жар валит по животам и лицам,
В пару видна дубовых листьев горсть, 
Прилипших к чьим-то толстым ягодицам.

А пар все пуще гУщит - звуки глуше.
Себе Пузатый, сев - подобие нанайца, 
Так словно выколачивает душу -
Лупцует веником  малиновые яйца.

Пар обжигающ! Бляха - где же скрыться?
Предел! Терпенья моего  граница!
И просто бечь, иль веником прикрыться?
Пот по спине струится к ягодицам...

Ох-о, но нет! - Пузатым перехвачен!
На полку сверх простынки взгроможден:
«Гостям прием  особый предназначен!»,
В попытке сбечь конечно посрамлен.

И ну же мять меня, крутить, щипать, трясти -
Мотает так уж! Словно ветром  куст!
СпецА такого бы, да к Гинесу «внести»,
Из позвоночника лишь слышен хруст.

И уж  разобран по частям, Ху-у..! Это номер!
Но собран вновь, заботливо горстями.
«Живой? От этого еще никто не помер!», -
Смешок: «Так поступаем мы с гостями!»

«А ну к расслабься! - Будет ща финал!»,
«Прошелся» по спине моей в два веника -
Вот тут уж, самый был «страстей» накал,
Конец - за жизнь свою не дам и пфенига!

Еще б! Мне пара «впарили» тройную дозу!
Я жив? Отмучался? Вот  это  диво!
Горяч, как уголек из топки паровоза,
Спасенье - прорубь и бутылка пива.

Как  чУдно, в тишине предбанника,
Пить из граненного стакана просто водку,
И со второй..., дождав посланника -
Картошку есть, ну и конечно же селедку.

Что лучше есть ли? Совесть не загложет,
Да уж сказать не постесняюсь вслух:
Духов французских много мне дороже,
Березы  с дубом,  вениковый дух...