З. К

Сейчас, зачем – самому непонятно, провел более двух часов
За долгим (вплоть до озноба и сухости в горле) чтением
Твоих (ничего, что на «ты»?), как кажется многим, стихов
(то есть, каких- то мыслей, хроник полетов и, как следствие, списка падений).
Думаешь, стану подыскивать позу, чтоб убедительнее ножкой шаркнуть?
И не подумаю! Хватит с тебя поклонения доброй сотни
Разных ****ей, зовущих себя лесбиянками. Но все-таки харкать
Горькою желчью не буду в конюшню Пегаса потного.
Тонкая девочка, нервно грызущая ногти от неизбежности,
Прятала взгляды за чистым стеклом двери чужой балконной…
Будешь смеяться, наверное, но иногда мне так хочется нежностью
Полгорода шумного вылизать до стерильности. Впрочем, нескромно
Без разрешения о себе в такой-то степени и, не имея на то особой причины,
Болтать с упоением, правда ведь? Забудь – не ослушайся!
В общем, немного странно мне (я все-таки в чем-то мужчина),
Что вот так несанкционированно представленье о бабах рушится.
У старушек на рынке хочется приобрести из некрашеной шерсти варежки,
Дождаться снега, хотя бы чуть-чуть убедительного
И вечером сизым (когда еще в старом трамвае прокатишься?)
Махнуть по Москве к твоим холодным глазам и фразам язвительным,
Ладонями жаркими выловить из серой толпы тебя без остатка,
Всей грудью (так, чтобы ребра гудели) вдохнуть промерзшего воздуха,
Напрячь мышцы рук и плечевого сустава, сгребая тебя в охапку,
Укутать в варежки и, пряча тебя за пазухой, бежать по брусчатке без               
                продыху.
А после где-нибудь в переулочке зябком и темном дверь отыскать,
За которою прячутся запахи терпкого кофе и розовопузых булочек,
Шустрого полового послать за Шато, и не отпускать
Уже до рассвета тебя, руша в полную пепельницу безобидные тельца
                окурочков;
И, может быть, встретить рассвет, слизывая горечь сожженной ночи с губы;
Закрыв глаза, чтобы не расплескать души, прочь! и идти на восток как можно 
                дольше.
А потом, потирая ладони без варежек, стоять у дымящей в небо трубы
И курить, вспоминая прошедшую ночь и тебя. И не вспомнить больше.