Часть 4

НЕЗАКОНЧЕННАЯ ИСТОРИЯ
ЧАСТЬ 4

Умудрённому опытом читателю хорошо известно, что жизнь – это не Русская народная сказка и не Голливудский фильм.  В жизни драмы, увы, не заканчиваются счастливым концом.  Что же было потом – после конца?  Лёша и Таня опять ненадолго зажили как образцовые супруги.  Чтобы стряхнуть с себя мерзлоту кошмарной зимы, съездили с сыном во Флориду: отогрелись, накупались и какбудто опять воспряли жаждой к совместной жизни.  Лёше полюбилось сидеть дома и возиться с сыном, да и Таня стала больше времени проводить дома.  Нельзя сказать, что любовь вернулась в их отношения, но – не всё сразу: любой ране нужно время, чтобы зарасти.  По крайней мере, они наконец поговорили по–душам обо всём, что произошло с ними за последние десять лет, и теперь могли трезво оценивать ситуацию. Лёша чувствовал себя просто героем, что спас семью от развала.  К несчастью, он не знал, что отношения Тани и Миши не прекратились, а просто перешли в новую фазу: остаётся только дивиться Мишиной неутомимости.  А в общем–то, если бы Лёша и узнал, то не придал бы, наверное, этому большого значения.  Ведь хорошо известно, что неудачные попытки самоубийства не повторяются.  Ну, а если вдруг Таня всё–таки?…  В этом случае, он просто хлопнет дверью, да и дело с концом.  Лёша не показывал виду, но сам знал, что там – где у него раньше билось горячее сердце, теперь – пустота, которая не чувствует боли.  Что–то перегорело в нём, что–то неуловимо переломилось в его взгляде, и он с удивлением осознавал, что ему больше ничего не страшно: он стал относится к  жизни как к игре, а слово "любовь" вызывало у него горькую улыбку.  Решение о том, что он сделает в случае если Таня опять обманет его принято: он просто хлопнет дверью и дело с концом.  Он устал.

Таня, несмотря на продолжающиеся отношения с Мишей, в это время заново открывала для себя Лёшу.  Этой весной она поняла, что, как это ни парадоксально, она совсем не знала своего мужа все эти годы.  То–ли Лёша никогда не показывал своего истинного лица, и поэтому был непредсказуем, и в этот раз попросту представился в очередном новом свете.  Символично, она, сколько не пыталсь, за эти годы так и не смогла нарисовать сколько–нибудь удачный Лёшин портрет, в то время как портрет любого другого человека давался ей без проблем.  То ли  Лёша всегда был самим собой, но она просто не в состоянии была его понять из–за разности в их скалде ума.  Впрочем, какое ум имеет отношение к чувствам…  То ли Лёша действительно очень изменился из–за событий последних месяцев, и поэтому стал намного ближе.  Танина любовь к нему не вернулась, и она не верила, что она вернётся когда–нибудь, но она стала доверять Лёше и уважать его больше, чем раньше за то, с какой стороны он проявил себя зимой.  К несчастью, она не знала о том, какой сон снится Лёше по–ночам, и она не понимала, почему по–утрам он часто встаёт бледный и со слезами на глазах.  В этом сне Лёша и Юля влюблены друг в друга.  Они живут вместе, спят вместе, бегают друг за другом по сухому растрескавшемуся асфальту под ослепительно–голубым осенним небом, подбрасывают в опьяняюще–душистый прозрачный воздух ворохи опавших жёлтых листьев и смеются.  Они счастливы вместе, гордятся этим и ждут–недождутся, когда наконец кончатся каникулы, и все в школе узнают о том, что они так любят друг друга и будут завидовать им.  А в общем–то, если бы Таня и узнала об этом сне, то не придала бы, наверное, ему большого значения.  Ведь это же – просто сон…

Так чем же всё закончилось?  А – ничем, пока.  Каша, которая заварилась в Августе 99–го булькает и густеет и до сих пор, и неизвестно когда она выкипит.  Лёша получил работу в Хьюстоне и переехал туда, дав Тане возможность остаться наедине с собой и принять окончательное решение.  Пока их сын проводил лето в России, Таня приняла окончательное решение похоронить своии чувства к Мише ради сохранения семьи, и приехала к мужу.  Они провели с Лёшей две недели, и Таня осознала, что всё – бесполезно.  Всё, вроде, было нормально – Лёша вёл себя как и обещал, но она не могла смотреть ему в глаза каждый день и видеть в них прячущуюся тоску по тому, что он надеялся воскресить в ней, и что, она верила – никогда не вернётся обратно.  Она сообщила Лёше, что больше не может мучить его и себя, что он сделал всё зависящее от него, и даже больше.  Но всё – напрасно: она уезжает жить с Мишей, который всё ещё ждал её.  Лёша ничему не удивился: только потребовал, чтобы она уезжала незамедлительно.  Они проговорили до утра как два добрых старых друга, а на следующий день она улетела в Чикаго.  В день окончательного прощания они не могли смотреть друг другу в глаза, наполненные слезами у обоих, и не переставали сморкаться в салфетки, запас которьх в доме внезапно иссяк.  Перед дверью самолёта Таня что–то хотела сказать Лёше, но слова застряли у неё в горле.  Он же прошептал сквозь зубы: "Будь счастлива", резко повернулся и зашагал прочь, прикрыв лицо рукой.

Ещё через две недели Таня позвонила Лёше из Чикаго и сказала, что многое поняла только теперь.  Она поняла, что у неё на свете тоже нет никого, кроме Лёши и их сына, и что она хочет вернуться.  Но на этот раз было уже слишком поздно.  Лёша не воспрепятствовал очередному возвращению жены, но на этот раз ей было суждено встретится не с тем Лёшей, которого она знала.  Пока Таня была в Чикаго, Лёша неожиданно стал близок с молодой ведьмой из Каталонии, которая детриментально повлияла на его мировозрение.  Он тоже понял многое о жизни и осебе только теперь и очень изменился.  Он понял, что никогда не поймёт того, что движет женскими поступками, и дал себе обещание никогда больше не пытаться их понять или влиять на них.  И он твёрдо решил, что Таня была его первой и последней женой.  Он не ненавидел женщин, отнюдь – они очень скрашивали его теперь холостяцкую жизнь, но он больше внутренне не воспринимал женщин всерьёз.  Таня с сыном должны были вот–вот приехать к нему.  Он очень скучал по сыну, и не мог дождаться когда наконец увидит его.  А Таня… Таня стала ему безразлична.  Она перестала существовать для него.  Она умерла для него.  Умерла – вместе с его любовью.  Может быть – навсегда.  А может быть – и нет.

Вот так.  Прости читатель: если тебе интересно, чем это кончилось – я правда не знаю.  Если хочешь, напиши как–нибудь Лёше: mkolonin@mdanderson.org и спроси.  Может быть, он тебе расскажет…

 Михаил  Колонин  29 Августа , 00 г.





ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ


Всякие великие писатели сравнивают жизнь с театральной сценой, с течением реки и.т.п.  Мне она больше напоминает мясорубку.  Одни – не выдерживают её убийственной силы и превращаются в бесформенный фарш.  Других – пожилистей – она не может смять, но многим из них она ранит, уродует душу, и они потом – из страха подвергнуться вторичному ранению, наверное, прячут её подальше от окружающих, и порой сами забывают об её существовании.  Люди третьего типа проскальзывают мимо лопастей: или из страха, или так само получается, но это не значит, что они остаются без изменения.  Таких людей не любят, особенно те, что научились сопротивляться жизни, не уклоняясь и не сгибая спину, в надежде проскользнуть между ножей.

Всё это я пишу, чтобы избавиться от мыслей, одолевающих меня.

Денис Репинский   2 Февраля, 88 г.