Баллада о небе

Я вырос у аэродрома -
там небо ближе во сто крат, -
и с той поры дождю и грому,
как близким родственникам, рад.
Турбин ревущих гул тяжелый
был сладок уху моему,
когда я брел домой из школы
с лиловой двойкой "по письму".
На полпути, забыв печали,
стоял и час, и два подряд,
и, если в этот день летали,
был счастлив и чуть-чуть крылат.
Я был учен и зазнавался.
Я так описывал полет,
что даже Колька удивлялся,
хотя и старше был на год.

Все было просто и понятно.
По воскресеньям шло кино,
отец летал,
                и, вероятно,
от века так заведено.

Однажды ночью шли полеты.
Сквозь сон я слышал -
                тяжело
ударил в землю сильный кто-то,
и в раме дрогнуло стекло.
Плясал на окнах свет багряный,
стекая кровью со стены,
и я проснулся рано-рано
от наступившей тишины.

Всходило солнце величаво -
не медленней и не скорей, -
и жены летного состава
стояли молча у дверей.
По улочке подслеповатой,
беззвучным криком их томим,
шел замполит - судьбы глашатай -
И долгом мучился своим.
Шел медленно, как обреченный,
шагая в ногу с тишиной,
и вздох чуть слышный, облегченный
волной катился за спиной.
За нашу низкую ограду
ступил,
        как в ледяной ручей,
где мы стояли с Колькой рядом.
Помедлил и спросил:
- Ты  -  чей?               
               
…Был день безоблачно-лучистым
и жарким с самого утра,
а небо - ласковым и чистым,
совсем таким же, как вчера.