Гл. 9 На берегах любви, на сене!

                Гл. 9
 
 На  берегах любви, на  сене!

О сеновал! Любви  вокзал,
где волчьих чувств бездонный график.
Здесь  Серый  лишь одно  сказал:
«Любви  желаю насмерть, нафик!»

Любовь  стояла  нагишом,
пятками  милыми  в  соломе.
И Волк  в   волнении  большом,
как  перед  кражею  на стреме.

Он  осмотрелся. Нету  нар,
и  не  сидит  здесь  вор  на  воре.
Любви  большой стационар,
не  то,  что   где-то  на заборе.

Свой   сверток  пряча  на  груди,
его  потенцию  и силу,
несла  Игната  впереди,
в  платочке  бабушка  красивом.

А доктор  сабельку  строгал,
и  пробавлялся  молча пивом,
и сексапильно так  моргал,
зрачком  с  бутылочным  отливом.

Вдруг  зажжужал  он,  как  пчела,
пошлить  стал, как  простой бухгалтер.
Бабуля  Волка  предпочла,
чтоб  он  стащил  с нее  бюстгалтер.


         Бюстгалтер  стал,  как  знак  Волку,
в солому Шапка, как  в сугробы.
Краснознаменному полку,
не  предпочла    она  его  бы.

Пал  Млечный  путь на  них,  как нить,
с  партнером  прячась  за  стожками,
бабуля  стала  заводить,
врача и  телом  и  смешками!

И там  же ночь  на  сеновал,
легла  к  влюбленным  до  рассвета.
Игнат  бабуле   сетовал:
        -Ну,  для  чего  нам  надо   ЭТО!?






В чердак  уперся  Волчий  хвост,
и  на  Волка  сошла  истома!
Всю  ночь любовью  в  полный  рост,
дышали  сено  и  солома!

Волк за флажки  был  прочь  гоним,
убит  и воскресаем  снова.
И детский  сад  в сравненьи  с  ним,
был  знаменитый  Казанова.

И хоть  Волк в  тюрьмах  был  пахан,
и  хулиган  и вор  мятежный,
он  был, как все не без  греха,
но  зверем  ласковым  и  нежным.

А Шапочка  шалела  аж,
от  слов  нежнейшего  нахала,
от  слов  сладчайших,  как грильяж,
каких  она  век  не  слыхала.

Она  ему  ласкала  мех,
а  Волк  без тачки,  без бюджета,
грозил украсть  ее   у  всех,
как  ту  царевну  из  сюжета!

Витал  короче  по  стогам,
любовный  дух, где  все  без  срама!
Игнат  твердил как  бы   врагам,
что  импотенция – не драма.

Он  обещал: Потом, потом,
я  тоже так могу за  бабки!
Ты посмотри, как  бьет  хвостом,
муж  нашей внучки  в красной шапке!

Он  говорил: «Мы фельдшера,
за   воздержанье  голосуем.
Коль  не   стоит, кричи  «ура»,
все остальное  нарисуем!

Бабуля  знать  могла  поспать,
всю  ночь она,  как  приживалка,
лежала фельдшеру   подстать.
Меня  там  не было.  Блин,  жалко!


                *   *   *