И останавливаешься в дверях...

И останавливаешься в дверях и, гремя ключами,
Вспоминаешь чужие забытые строчки, где бьют за жалость.
Как бы жизнь не была завалена мелочами,
В наподобие помпеи памяти многое задержалось.

Здравствуй, мой Геркуланум, последнее из пристанищ,
Где Агарь шла босая, от горя чумного века,
Где фисташки на Аленби пахнут Дахау, где ты не станешь
Уже никогда ни лучше и ни моложе. Библиотека

Для ничейного пользования, которой не перечесть ночами,
Память не держит, однако, в запасе лишнего,и ундина
Прошлого не всплывет в этой луже перед фалафельной, поводя очами
И только бледный фонарь Луны, как пародия на Аладдина,

Тоже ищет с тобой наш потерянный рай на пару,
Где мы топтались по глобусу и голова шла кругом.
Спустя тридцать лет понимаешь: жизнь прошла на шару.
Но кому ты остался должен уже не расскажешь внукам.

Всегда будет куда нам упасть вниз лицом, рассекая воздух,
Раздвигая границы тех сфер, где (см. выше) по всем приметам,
Отпустивши вес тела, лишь души способны ходить по водам.
Что и было, в итоге, сказано воину Архимедом.

На подушке твой волос, как подпись, где камасутра
На углях простыней, где испекся вчерашний вечер.
Но чем ближе та ночь, за которой уже не бывает утра,
Тем бессрочнее вечность и бессвязнее речь.