Римская элегия

Фиолетовым бархатом штор драпированный зал
Голос сладостной виолончели от страсти устал
И болезненно-длинные пальцы подносят бокал
К осененным изящно-порочной усмешкой устам

Ароматом упадка пронизаны линии рук
Теребящих нервозно в петлице увядший нарцисс
Угловатостью жест грациозен, фатальностью – звук
По мистической лестнице музыки тянущий вниз

Призрак статуи с татуировкой на бледном плече
Влажный блеск в отуманенных травами Ганга глазах
Опьянев, истерически взвизгнула виолончель
И с лепнины карниза спорхнул наркотический страх

Вместо музыки – вопль: «Горим!»
Роковым раскатом в умах нетрезвых
Вечный Город, великий Рим
Галюциногенно пространство взрезал

Пурпур тоги залит вином
И морщины разврата на юной коже
Толпы варваров за окном
Но не встанут с пиршественного ложа

В их бездонно-пустых глазах
Отблеск пламени пляшет веселым бликом
В их певучих голосах
Равнодушие к жаждущим крови крикам

Смертью под лепестками роз
Завершится их великолепный вечер
Странной статике томных поз
Погибая, Рим не противоречит

В фиолетовом мареве лет проступающий зал
Голос сладостной виолончели охрип и пропал
И костлявые хрупкие пальцы прижали бокал
К осененным вселенской улыбкой бесплотным устам…
1995