Коктебель поэма-шутка

               
         


                1.
Осень, стужа и метели
наконец-то пролетели.

Только солнышко в апреле
поприличнее пригрело,
отзвенели все капели,
лес, луга зазеленели
и цветами запестрели,
да совсем уж потеплело,
так все будто ошалели
и югами заболели.

Вдруг о картах порадели
и над ними закорпели,
выбирая параллели.
Позабросили портфели
и работу, и гантели.
Разобрались на картели,
семьи, группы и артели.

А когда уже созрели,
похватали, что успели,
подсобрали, что имели,
в чемоданы и кошели
и, как юные пострелы,
поездами засвистели,
поплыли и полетели.


                2.
Кто, куда…
Я в Коктебеле
выбрал комнату в мотеле.
Подешевле, чем в отеле.
Рядом горы, бухты, мели.
Люди многие узрели
эту блажь и здесь осели
в лёгких домиках, как кельи.
Осмотревшись все всецело,
как-то быстро преуспели
разделиться на уделы,
группировки и артели.

Вот, кто в нашем был картеле:
Лёша, Соня, тётя Нели,
с нею девочка Рахели;
из Воронежа Анжела,
с нею Коля, Вася, Стелла;
пара юная из Гжели;
дипломат с женой из Дели.
Из Москвы притарахтели
иностранцы на «Газели» -
пять студентов: дон Анхело,
вместе с девушкой Марчелло
да ещё Нинель с Мишелем -
все неплохо обрусели.
Лишь один я, как галтеля,
сам приехал недозрелый.
 
Так сошлись все в Коктебеле,
две недели вместе спели.

                3.
Поначалу все робели,
средь других пока белели.
Поплескались, осмелели,
постепенно побурели
и конечно угорели.

Эх!  На них не возымели
причитанья тёти Нели.

Кожа так запунцевела,
прямо жаром пламенела,
и носы побагровели,
бюсты, ноги пригорели,
уголёчками зардели
так, что ночи на пределе
все не спали, фонарели,
телесами всё вертели
словно свёрлышки на дрели.
Маслом мазались, терпели,
потихонечку прозрели.

Хоть не сразу поумнели,
понемногу присмирели

                4.
После этого в мотеле
все торчали и галдели
под навесами у келий.

В карты резались, шумели.
Говорили о Марселе,
о Неаполе и Дели,
о Мадриде и о Гжели.
О Москве - аж надоело.
Рассуждали об Орбели,
Леонардо и Торрели,
Тициане, Рафаэле,
Страдивари, Донателло,
Паганини,  Кампанелле.
Были споры: о Кастелли,
фресках старого Учелло,
о кончине Галлилея,
древнеримской клиентеле,
о принцессе Изабелле
и певице Габриэле.
Вспоминали Метревели,
Пугачева и Гастелло
да зачем-то Торричелли.
Я читал стихи, новеллы…

А столы едой кишели:
шашлыки, манты, сардели,
хек, ушица из форели,
соки, пиво, мускатели,
водка и ркцетели.

Вечерами всем картелем
мы гуляли в Коктебеле
по дорожкам и аллеям.
Всё, что можно, осмотрели,
всё пощупали и съели.
Танцы, парк, кафе, качели
рестораны, карусели,
авто, аэро и вело,
фото, видео и теле -
так всех нас перевертели,
что всё вдрызг осточертело.

                5.
Из-за этой канители
вобщем все осатанели
и изрядно озверели.
Осторожность куда дели.
Все кроссовки поодели,
заскакали, как газели,
стали лазить, где сумели,
по горам у Коктебеля.

Тропы, взгорья, скалы-скели,
горный воздух, сосны, ели,
рощи дивной можжевелы,
кипарисы и омела,
эфедра, кусты брухмели,
пижма, льнянка и деделя,
сухоцветы имортеля.
А в округе птичьи трели
да цикады там звенели.
.
Тут выделывать фортели
стали все, как ошизели,
разгильдяи-растепели.
Вот на дереве сидели
два студента и Анжела,
пара юная из Гжели.
Покачались, повисели,
потом кубарем слетели,
чуть не ухнули в ущелье.

А юнцы, те, что из Гжели,
разбирали пласт щабели,
что-то там вдруг отвертели,
что вниз камни полетели
и на нас, как под обстрелом.
Славно, что все уцелели.

Палки в трещины и щели
всё засовывал Марчелло.
Как вдруг змеи зашипели,
так что все остолбенели
да от страха побледнели,
отбежать все же успели.

Нина со своим Мишелем
право, словно на дуэли –
“Дездемона и Отелло” -
их мирить нам надоело.

Тут в пещеру влез Анхело,
закричал:
«Здесь, как в тоннеле!».
Ну, за ним опять Марчелло,
Соня с Лёшей, тётя Нели.
Не пустил я с ней Рохели.
Долго мы о них скорбели.
Но они не оробели,
всё же выбраться сумели.


На привале, спали, ели,
отдыхали, как умели.
Нина книгой шелестела.
Напевала песни Стела
и ей вторила Анжела.
Коля, Вася и Марчелло
говорили о Растрелли,
разных типах капители.

Там где камни не замшели
пара юная, Анхело
средь осадочного мела
то ли в древней сапропели
или может быть в мергеле
киноварь скребли для Гжели.

Алексей вдвоём с Мишелем
мастерили лук и стрелы.
Дипломат с женой из Дели
всё болтали с тётей Нелей.
Соня делала свирели,
а  мы с маленькой Рохели
целый час на них дудели.

Так под солнцем разомлели,
ещё пуще обгорели,
до конца совсем истлели,
как знамёна заалели.

                6.
А однажды употели!
Не на шутку попыхтели:
лезли в гору и сопели,
спотыкались и кряхтели
так, что в жилах кровь кипела.

Хоть взбирались еле-еле,
но упрямо, дружно, смело
всё ж горою овладели,
словно грозной цитаделью.

Руки к Господу воздели
и стояли, и глядели
гордо, как Макиавелли,
иль вернее Марк Аврелий,
будто здесь никто доселе
больше не был.
Вот уели!..

Но, как вниз вдруг посмотрели
души тут же обомлели,
и сердца похолодели -
высоко ведь, в самом деле.
Через линзу на турели
всю округу обглазели.

Вон в бескрайней голубели
бухты, как на акварели.
Облака, хребты в пастеле,
как на фресках Боттичелли.
В море судна, как модели,
яхты с парусом стакселем,
как и волжские гордели.
Жаль людей не разглядели.

Разложили две шинели,
положили, что имели:
сало, булки, хлеб, сунели,
помидоры, фрикадели,
пирожки, самсу и кнели,
суп в стаканах с вермишелью
да консервы с бакалеей,
огурцы, сыр, карамели,
апельсиновый жерделе.

Тут под музыку Равеля
пили бренди и мортели,
незаметно захмелели.
После ж водки окосели,
страх смотреть, осоловели.
Что осталось, всё поели.
А один, вон, ох! у ели
истошнился.
Неужели –
от смесей все одурели.
Как-то вдруг отяжелели,
полегли и захрапели.

Ну и напрочь прогорели,
как индейцы покраснели,
даже как бы проржавели.

Но проспавшись, альмагелем
закусили, подобрели,
постепенно отрезвели.

И тогда, как менестрели,
как Леонтьев иль Корелли,
может Джексон иль Помела,
и свои, и Мурадели,
и романсы, ариэллы,
и припевы, ритурнели
из попсы, из сарсуэлы,
о любви, о пасарелле
в одиночку и капеллой
всё, что знали, то и пели  .

Наорались, как хотели,
что одни уже сипели,
а другие лишь хрипели.
Просто блеск, как побалдели.

                7.
Незаметно вечерело.
Постепенно холодело
да к тому же и темнело.
На ветру пока сидели
подзамёрзли, задубели,
до костей окоченели
так, что лица посинели.
Вобщем, чуть не околели.
 
Поднялись, как из купели,
Будто бы обледенели.
Так продрогли, что взревели.
В миг рубашки из фланели,
кофты, куртки и шинели,
сарафаны на брителях,
рюкзаки, штаны одели,
и назад вниз загремели
с воплями:
“Банзай, чавелло!”

Круто, как по аппарели,
под гору затарахтели,
побыстрее спаниелей.
Все опасности презрели,
под ногами всё хрустело,
а в лицо, как тьма шрапнели
комары, мошка, макрели.
Лица вовсе посерели,
повздувались, окривели.

Наши дивные мамзели
тут же хором заревели,
потекли и отсырели.
Очень даже подурнели.
Щёки, губы пожелтели,
глазки разом потускнели,
кудри стали, как кудели.
Поглядишь, как отупели,
будто целую неделю
день и ночь их всех имели,
где попало, на панели
иль в зачуханном борделе.

Хорошо, что тётю Нели
мы не взяли и Рахели.

Мужики так те упрели,
с рюкзаками опупели,
дам таская,  офигели,
не на шутку охренели,
не болтали, а гундели.
Мышцы камнем затвердели
будто бы закостенели,
лица, кожа – всё зудело,
что казалось, одряхлели.

И на ужин не успели.
Еле двигаясь, скрипели.
Лишь одно на всех давлело:
доползти не до постелей,
и заветного мотеля -
мы мечтали на пределе
доползти б до Коктебеля.

                8.
Все, однако, уцелели.
И ряды не поредели.
Вобщем даже не болели.
Что задумали – посмели,
всё что делали – сумели.
Все себя преодолели.
Отошли. Повеселели.
И ничуть не пожалели.

Как у негров эпителий,
так все жутко почернели.
И вобще, заматерели,
подтянулись, посвежели
и взбодрили своё тело.

Кто был тучен, похудели,
старики помолодели.
Парни даже повзрослели.
Дамы так похорошели,
как мулатки, посмуглели,
глазки снова заблестели.

Жаль карманы опустели.
Под конец все обеднели,
потому чуть-чуть говели.
Время быстро пролетело...

А в последний день у стелы,
что на въезде в Коктебеле,
вместе все вдруг захотели
где-то в будущем апреле
созвониться.
Повелели,
чтобы нашей всей артелью
летом встретиться в мотеле,
где мы целых две недели,
веселились и шизели.
отдыхали и шалели,
Это классно мы сумели.
В этом мы поднаторели.

Пройдут осень и метели,
будем снова в Коктебеле!