разговор

выходит нескладно.
вдохнул синий пар в рубашку
                клетчатую.
и неподвижно статуэтка морщит лоб.
мерцание красных ужимок
                в кислой воде
и улитки пижамы выстраивают кордебалет.

давай будем говорить по-французски
черным, бежевым и немного пурпурно-зеленым
                языком,
не хочешь?! я знаю, платье твое вторит прощай,
а лиф так усердно молчит,
                мордуя ночь,
как сэкономленный колосок - нем.

решетка асбеста тянет в 1 точку,
ты и лебедь : пускай размежевывает
                пруд,
черты твоего лица - безжизненная почти фрамуга.
       ПРОЩАЙ, ДАНАИДА! 
я знаю, тебя будет так не хватать.

но что же ответит синяя поверхность стула?
Она долгими очами снова тащит
                в кровать,
и пока зазомбированная рука цепляется за листву,
твой чужой взгляд толще сверла
                дырявит картину
и эта странная пижама вдавливает в пол.
 
                "Conversation" Henri Matisse, 1909-12.