Книга грусти...

ПАМЯТНИК

Я памятник воздвиг своей печали –
Не бронзовый, не каменный, не медный…
На площади гремящей и победной
Его хотели выставить вначале.
Но, музыки не слушая высокой,
Весёлые прохожие мелькали…
И выставили памятник печали
На улице пустой и одинокой.



Во мне тревога загустела,
Во мне природа загрустила
И в это пламенное тело
Слепые корни запустила.
Как много на земле печали
И послегрозовой капели!..
Меня повсюду не встречали
И песен никогда не пели.
И пролетали дни, как пули,
И годы таяли, как свечи, -
Пока дремали в карауле
Мои нечаянные встречи…

СКЕРЦО
Лепестками созвучий окутано сердце.
Среди шумных проспектов и в тихом лесу
На сверкающей нити звенящее скерцо
В очарованном сердце несу.
По аллеям мелодий блуждают закаты,
И пульсирует небо, как эхо весны,
По каналам и гаваням бродят кантаты
Из ракушек и звёзд тишины.
Облаками созвучий весь мир я приемлю, -
И дышу, и живу, и пою, -
Потому что люблю эту звонкую землю
И весёлое море люблю!


«Если птице отрезать руки,
Если ноги отрезать тоже, -
Птица умрёт от скуки,
Потому что летать не сможет»
Известная глупая  шутка

ПТИЦА…
Если птице крылья покалечить:
Занедужит птица, занеможет.
Птицу очень просто изувечить,
А летать она уже не сможет.
Ей придется тихо опуститься,
Молча ковылять и улыбаться…
Что смеяться?! Разве это – птица?
Ей и на носки не приподняться.
Всё болит изломанное тело.
Всю её качает и корёжит.
Как бы эта птица ни хотела,
Но летать она уже не может.
«Кто она такая и откуда?!» –
Будут долго громко возмущаться, -
«Чудо в перьях! Двигайся отсюда!
Под ногами нечего мешаться!»
…У тебя потоптанные крылья,
Битый клюв, слезящиеся глазки.
Что же ты не плачешь от бессилья?
Ждёшь тепла? И не боишься ласки?..
Ты не плачешь, потому что – птица,
Даже если чахнешь и неможешь.
Ты должна метаться и кружиться,
А иначе – ты уже не можешь.

«КРАЙНИЙ ИНТЕРЕС»
Я однажды поведу плечом
И не стану помнить ни о чём.
Брошусь в омут, утону в огне:
Пусть никто не помнит обо мне.
Мне не надо ни речей, ни слёз,
Ни улыбок дарственных, ни роз.
Мне от вас – не надо ни-че-го!
…Вот что интереснее всего.

ФУГА ВЕСНЫ
Деревья пели запахом листвы
Звучали гимны изумрудных линий
И шелестели солнечные блики
То вспыхивая то стихая вновь
Как аромат желтеющих изгибов
Начала всех мелодий листопада
Пронзительных как реквием весны



АПРЕЛЬ
Какая сочная трава
Весною всходит над могилами!..
Ещё я умер, но сперва –
Костями, мускулами, жилами
Я впился в тесноту земли
Сырой под ледяными лужами…
И вот – пробились и взошли
Ростки с протянутыми душами!
…Какая свежая трава.
…Какая синь над колокольнями.
А с неба – падают слова.
И так легко, и так не больно им.

Тишина, доведённая до отчаянья,
Разрывала меня сквозным
Моросящим дождём.
И тогда
Я прорастал из земли,
И тысячи моих зелёных глаз
Светились на ветвях
Старого тополя.

Весёлый шут с печальными глазами
Был так забавен, так смешить умел –
Смешить до слёз… и даже – со слезами,
И ничего за это не имел.
Его слова не злили всех нисколько.
Ну, что тут обижаться, чёрт возьми!
… Он был шутом, простым шутом – и только,
А все вокруг – приличными людьми.


Мелькают дни, как небыли и были,
Как с ветром поезда через вокзал...
Простят ли мне все те, кто рядом были,
То, что я мог сказать и... не сказал?
Простят ли мне всё то, что не сложилось,
Хотя я знал, я в силах был, я мог?!...
Мелькают дни, надеясь лишь на милость,
Как поезда на запад и восток.


Как журавли, что летят и сгорают в закате,
Как снегопад, что во тьме полуночной не виден,
Хочется петь почему-то всё время некстати,
Вот и молчишь, чтобы голос твой не был обиден...
Вот и молчишь, когда хочется громкого крика,
И улыбаешься тем, кто тебе,  неприятен,
Тихо краснея, как в мокрой траве костяника,
И удаляясь , как облако,  всем непонятен...



САЗАН СВЯЩЕННЫЙ

Шумела братская попойка,
Во славу водки и вина,
Шатался пол, трещала койка,
Справляли праздник Сазана.
И пел народ в нетрезвом виде,
И твёрдо помнил, что не пьян...
Сазан, прости! Сазан, изыди!
Воистину - святой Сазан!..
А после кто-то бил посуду,
И чья-то плакала жена…
И снился страждущему люду
Сазан священный, как война.

Что-то грустно мне, ей-богу!
И душа – в сплошном бреду…
Если все шагают в ногу,
Я уж точно – не пойду!