Медитация

Когда уместно только ремесло,
а на стихи какие-то мгновенья,
то всё, увы, зависит от уменья
искать янтарь в песке рутинных слов.

Когда от боли кругом голова,
а от любви шарахаются строки,
то возникает образ волоокий
пришедший в завтра из печального вчера,
и этот образ открывает лабиринт,
где неуместность неумением чревата,
но в лабиринте не затравят супостата,
напротив, образ – боли утолит.
И необыденная, сладостная дрожь
коснётся кожи, что томится под одеждой,
пребудет ветер с океана светло-свежий,
сверкнув на солнце, влагой станет ложь,
пролившись на невидимый песок,
ложь преломится, и не станет наказаньем,
перебродив, свершится в назиданье
и будет луч непредсказуем и высок.

И лишь тогда отхлынет суета,
простые рифмы, зазвучат в иных значеньях,
родится музыка понятия стечений,
словно младенцем разрешилась немота....
Необратимость этих перемен
предсказана, и предана бумаге
как отраженье уличенной влаги –
сукровицы необретенных стен.

Тот прежний образ в преломлении луча,
останется надолго в подсознаньи,
и на плацдарм ушедшее желание,
внезапной явью станет невзначай.