ДУХ

ДУХ
Ещё дожёвывая хлеб, художник почти нечаянно обернулся к картине и...остолбенел. Крошки выпали у него изо рта. Казалось, живописец на некоторое время потерял всякую способность шевелиться и даже более того - что-нибудь соображать:
                -Какой ужас! Нет! Это же кошмар какой-то! Откуда ты взялся? Кто ты? Что тебе нужно от меня? Изыди, сатана!...Может быть, я всё ещё сплю? Не смотри на меня так! Зачем ты на меня ТАК смотришь? Что я тебе сделал? Отпусти меня! Исчезни... Боже мой, как холодно!
                На картине произошли изменения, которых не касалась его рука! На волнах появилось отражение звезды. Но мало того: сам айсберг и его отражение ( вместе со звездой) стали в целом напоминать своими очертаниями нечеловеческое лицо. Говоря конкретнее, это было лицо старика с козлиной бородкой, проступившее в отражении воды и видимое как бы сквозь воду, но при этом само лицо ( Художник это ощущал) человеческим явно не было, то есть не являлось лицом «хомо сапиенс». Он ощутил это буквально собственной кожей, сквозь которую его мгновенно начало знобить. Мало всего этого: ожившее ОНО наблюдало за ним острым колющим взглядом , как бы не отпуская от себя.
                Человек ощутил себя мышью, попавшей в ловушку. Он точно знал, что теперь, повинуясь взгляду, не сможет выйти из комнаты до утра. Взгляд управлял им, контролируя все его мысли и поступки. И ведь оживил ЭТО он сам!
                Через некоторое время художник заметил, что лицо на картине стало заметно исчезать, как бы растворяясь в воде, пока водный пейзаж окончательно не опустел. Однако, напряжённое состояние от этого только усилилось, поскольку появилось ощущение того, что в комнате он теперь не один. И точно: боковым зрением живописец заметил внезапное появление какого-то существа на скамейке возле настольной лампы:
                - Не приближайся ко мне! Только не приближайся! Нет! Что ты делаешь? Уйди!.. Уйдите!.. Дяденька, пожалуйста. Милостивый государь, прошу Вас! Сударь...Дедушка...Ну, как тебя там? Не надо, а? У меня печень больная, я плохо вижу, я устал. Я больше не вынесу этого! - обрывки фраз проносились в голове художника.  Самым жутким было то, что существо это никак не перемещаясь, как бы сразу очутилось там, где оно очутилось, явившись мгновенно и ниоткуда.
                Оно представляло из себя хмурого старика чуть ниже среднего роста в нижнем белье кофейного цвета с чёрными хлопчатобумажными носками надетыми поверх кальсон. На голове старика находилось нечто вроде ледяной короны в виде остроконечно взбитого кока. Существо, хмурясь и нервно подёргивая тонкими бесцветными губами, читало невесть откуда взявшуюся толстенную коричневую книгу, которой прежде  художник никогда  у себя не видел. При этом с губ старика не слетало ни звука и , вообще, в комнате царила абсолютно мёртвая тишина. На художника существо не обращало ни малейшего внимания, точно он был предметом полностью неодушевлённым, как стол или табурет.
                Так продолжалось до самых утренних сумерек, с наступлением которых очертания существа стали медленно растворяться в воздухе, и тут же на картине вновь возник обыкновенный айсберг с летящей в небе над ним звездой. И ничего кроме этого на полотне словно бы и не было! Однако, живописец чувствовал незримую и беззвучную, но абсолютно реальную чуждую волю, следившую отныне за  всеми его поступками: будто часть того старика вселилась в его мозг и старалась управлять теперь всеми его действиями.
                Он стал приходить в мастерскую на ночь и оставался в ней до утра , с ужасом ощущая, как постепенно теряет рассудок и превращается в никчемный придаток к написанной им картине, живущей отныне своей абсолютно чуждой людям жизнью…