Сто первый грех

                * * *

               Нарушая житейский устав,
               Рассыпая без меры слова,
               В сотый раз я останусь неправ,
               В сотый раз ты пребудешь права.
               
               Сто грехов не укрыть паранжой,
               Не замазать побелкой вовек...
               Отчего ж ты грустишь, мой чужой,
               Мой далекий родной человек?
               
               Оттого ли, что жизнь - из прорех,
               Оттого ль, что не будем вдвоем?
               Но я верю - сто первый мой грех
               Станет благом во имя твое.
               
               И, похитив в Эдемском саду
               Пару кислых плодов в сентябре,
               Я займу свое место в аду,
               Чтоб оно не досталось тебе...

                * * *

             Ах, вы годы мои!
                До чего ж вы меня исковеркали!
             Разве я был таким?
                Да и мог ли я раньше сказать:
             Я люблю не тебя,
                А твое отражение в зеркале,
             Что улыбкою влет
                Прожигает стеклянную гладь?..
             Это раньше я мог,
                Ни о чем неприятном не думая,
             От звонка до звонка,
                От крещения до рождества,
             От "у-а" до "а-у"
                Просто жить, только вот на беду мою
             Ты упала на жизнь,
                Как на плечи хмельная листва.
               
             Как я жаждал любви!
                Как просил у судьбы подаяния!
             Как мечтал о тебе,
                Подменяя желанием цель!
             А в итоге душа
                Погибает в хорошей компании,
             Где и дерзкий арап,
                И рязанский шальной менестрель.

             Изменяется все -
                От убогого дома на Верколе
             До именья в краю,
                Где под каждым окном - эвкалипт.
             Изменяешься ты,
                Но твое отражение в зеркале
             Так же сводит с ума
                Богачей, ведунов и калик.

             Я знаком был с тобой
                По твоим изваяниям каменным,
             По истлевшим холстам,
                По хрустящему кружеву книг,
             В одеянье и без,
                Сидя, стоя, без рук ли, с руками ли,
             В нищете ли хором,
                В позолоте цепей да вериг.
               
             Ты - не ровня другим
                Ни умом, ни лицом, ни фигурою.
             Дать бы фору им всем -
                Да обидится гордый народ.
             Ты звалась до меня
                То ли Улою, то ли Лаурою.
             В свой черед как-нибудь
                Мой потомок тебя назовет.
               
             И, куда бы ни шел -
                В балаган ли, в забытую церковь ли -
             Я уже не один,               
                И со мной до последнего дня
             И твои небеса,
                И твое отражение в зеркале,
             Что недвижно, как Бог,
                Из-под неба глядит на меня...

                * * *

            ...Светел день, и погода - весенняя.
            Солнце моется в мартовских лужицах.
            И пустым колесом обозрения
            Голова моя шалая кружится.
            
            И двоится в глазах от вращения,
            И виновны в нахлынувшем бедствии
            Вы - красивая до отвращения
            И разумная до сумасшествия.
            
            Мне бы взять у небес равнодушия,
            Одолжить немоты у грядущего,
            Но все рушу, и рушу, и рушу я
            То, что Богом иль бесом отпущено.
            
            Ах, наивные, где же вы видели,
            Чтобы дерзкие небу потрафили? -
            И летят, остывая, эпитеты,
            На лету становясь эпитафией;
            
            И душа погибает, блаженствуя,
            Осчастливлена и опорочена,
            И рождается новое, женское
            В поединке земного и прочего...
            
                * * *

                Утомлен дорогой мглистою,    
                Вижу в сумеречной пене я
                Жизни просеку тенистую
                От истока до успения.
               
                Да ведь рано на погост, поди,
                Если бьется с прежней силою:
                "Я люблю... Спасибо, Господи!
                Я любим... Спасибо, милая!"
               
                Все, что было в жизни ранее -
                Шутовство ли, наваждение,
                Только с нашего свидания
                Взято летоисчисление.
               
                И ни пламя, ни мороз в пути
                Не страшат уже могилою...
                Я люблю... Спасибо, Господи!
                Я любим... Спасибо, милая!

                Ах, любовь, круженье шалое,
                Вековечное кружение!
                Но откуда сердце малое
                Помнит это ощущение -
               
                Мнить себя с титаном в рост один
                И одной же с ними силою?..
                Я люблю... Спасибо, Господи!
                Я любим... Спасибо, милая!

                И навек теперь заказаны
                Все попреки миру ближнему,
                Где слова, что сердцем сказаны -
                Словно здравица Всевышнему.
               
                Внемли, Боже: се - твой гость один
                Шепчет с благостною миною:
                "Я люблю... Спасибо, Господи!
                Я любим... Спасибо, милая!"

                * * *
       Я летел день и ночь к небесам и, едва ли не ведая,
       Что творю, я творил, не считая потери и вот
       Кто бы мне рассказал, что мне делать с моею победою
       И дано ли списать боль утрат на какой-либо счет.
      
       Но я все-таки жил во дворце своего одиночества,
       Но я все-таки пел, а хотелось до боли, как встарь,
       Помолившись богам, или Богу, кому как захочется,
       Положить втихаря свою жизнь на забытый алтарь.
      
       Только нет алтарей в этом мире, без меры изменчивом,
       И давно уж не Бог, а жрецы принимают дары,
       А нужна моя жизнь лишь одной удивительной женщине,
       Что сполна поняла все премудрости этой игры,
      
       Где расчислено все - от последней дешевой сенсации
       До паденья звезды, до крушенья земного дворца,
       И где нам суждено лишь менять и менять декорации,
       Каждой ролью своей прославляя сценарий творца.
      
       Значит, все-таки - прочь, вон из этого сонного города,
       Что приятен и мил, но клещами берет за плечо,
       И лететь день и ночь, не страшась ни жары и ни холода,
       И лететь день и ночь - к небесам иль куда-то еще...
      
                * * *

              О, женщина, сладчайшее из зол!
              Когда Господь тебя исполнить тщился,
              Он был велик, да, верно, отлучился,
              И ловкий бес тропу к тебе нашел.
             
              О, женщина! С тех пор вся жизнь твоя -
              Метание меж этими огнями.
              То вышнее, то дьявольское пламя
              Ведет тебя, пленяя и маня.
             
              О, женщина! Как сотни лет назад
              Наш грешный взгляд твое пронзает платье,
              Но что под ним - спасенье иль проклятье -
              Ответит всяк на свой неверный лад.
             
              О, женщина! И мы на твой алтарь
              Несем свои потрепанные жизни,
              Не ведая ни вечной укоризны,
              Ни жалости к порушенному встарь.
             
              О, женщина! Попробуй, рассуди -
              Не в том ли наша истинная драма,
              Что жалит бок игла ребра Адама,
              Изъятого из нашей же груди?..