Последняя стража

ПОСЛЕДНЯЯ СТРАЖА

Мы брать не можем легко и нагло:
все наши корни - в иной системе,
а мы - лишь дети рабов ГУЛАГа,
и рабство это - за нами тенью...

Ноги тонут по щиколотку в кустанайской уличной пыли, и оба колеса велосипеда увязают в ней, проехав один-два метра. Как ни жми на педали из последних сил - все равно велосипед валится на бок, лишь только колеса сделают два-три оборота. "Руль в сторону падения" - командует себе пятилетний мальчишка, стараясь поймать этот момент как можно раньше, - но все равно велосипед останавливается и валится на бок.  Он вспоминает, как вчера, в центре города, на вытоптанной и твердой, как бетон центральной улице, удалось проехать от столба до столба - и педали крутились легко: там не было этой пыли. А здесь, рядом с домом, велосипед совершенно не слушается, и сил нет с ним совладать. Но выбирать не приходится - даже на соседнюю улицу убегать строго запрещено, а твердую площадку для освоения велосипеда можно найти лишь значительно дальше. Подошел бы двор - большой, и довольно хорошо утоптанный, но здесь разрешены только тихие игры, категорически - никакого велосипеда. Что поделаешь, если однажды, когда еще и повернуть-то не мог, но вдруг поехал несколько метров - и въехал прямо в хозяйкино удобрение для огорода: опрокинул ведро с навозной жижей. Бабушка тогда чуть вообще велосипед не отобрала. А как и во что играть во дворе без велосипеда и игрушек, к тому же в полном одиночестве - уж лучше вообще не ходить гулять, а сидеть и читать дома. Вот читать он любит, - научился, едва исполнилось четыре года. Читает бегло, не проговаривая прочитанное вслух или про себя, а останавливаясь лишь на незнакомых словах - пристает за объяснениями к бабушке. Ей же приходится быть и "библиотекарем" - доставать фанерный посылочный ящик с его книжками. А это настоящее богатство - и большие книги Бориса Житкова, и толстый том сказок Вильгельма Гауфа, и целая кипа тоненьких, серия "Моя первая книжка" - все благодаря тому, что бабушка работала в издательстве "Детгиз" и любит собирать хорошие книги.
Неравную борьбу с велосипедом и пылью останавливает бабушка, решительно уводя его домой. Вначале он энергично протестует - почти на грани рева, но дома - пирог и чай, и почти праздник. Во всяком случае, оживленная и помолодевшая бабушка ведет себя так, как будто у него день рождения.
Бабушка сообщает, что скоро он поедет к маме - нет, не в Москву, - пока не в Москву, но позже и в Москву они обязательно вернутся. Тут Алешка вспоминает, как этой весной бабушка устроила ему день рождения - с пирогом, с подарком - замечательной заводной машиной. Машину он, правда, почти сразу разобрал и собрал - пра-вильно собрал, вот только большую ленту-пружину никак не смог затолкать на место - а то бы машина снова заводилась и ездила. Нет, радости начались раньше - они пришли со всенародным горем: в тот день умер товарищ Сталин. А бабушка в тот же день получила какую-то радостную весть - может, письмо, которого внук не видел. Он хорошо помнит, какая бабушка была жизнерадостная и бодрая, но старалась скрыть, - конечно, когда у всего советского народа такое горе...
Еще он помнит, каким несчастьем, даже трагедией - стал для него один из следующих дней. Замечательная бабушка, которая шила чуть ли не половине города - внук засыпал и просыпался под стук старенькой швейной машинки "Зингер", - бабушка, которая то и дело строчила ему всякие новые костюмчики и следила, чтоб в детский сад он шел всегда аккуратно одетым - его бабушка не смогла найти в грудах тряпок и обрезков ткани всего два-три маленьких кусочка, чтобы сшить внуку траурную повязку на день похорон товарища Сталина. И невозможно забыть, как стоял с другими детьми и воспитателями в большом зале детского сада: страна прощалась с товарищем Сталиным. Многие - и дети, и взрослые - плакали в этот момент. И ему тоже очень хотелось плакать - по своей причине: у него, единственного в этом огромном печальном зале, в этом городе, и, наверное, - во всей великой стране - только у него не было траурной повязки.
Позже, через много лет он понял, что в тот день, по воле бабушки он попал в число людей, которых потом стали называть диссидентами.А еще раньше, когда привезли его в Казахстан, где в ссылке жила бабушка, он оказался репрессированным.

1

Вывеска  гласила: "Федеральная пограничная служба". Шестой подъезд известного здания на Лубянке выглядел скромно: начальство через него не ходило. Я передал часовому пропуск, только что полученный в заполненном людьми "предбаннике" рядом с большим московским гастрономом - здесь же, через переулок. По лестнице уже спускался знакомый мне человек в сером костюме - майор Сергей Владимирович Гончаков, холеный крепкий мужчина под сорок лет, уверенный в себе и с холодным взглядом оценщика городского ломбарда.
- Комната 412 - это на лифте, четвертый этаж, налево... - говорил вышколенный часовой.
- Спасибо, я здесь не впервые, и к тому же - меня встречают. - И я, забрав у часового паспорт с бумажкой-пропуском, направился за Гончаковым к лифту.

2

- Итак, продолжим наш прошлый разговор. Вы должны подобрать исполнителей и руководить их работой. Вы же рассчитываетесь с ними из выделенной вам суммы. - Гончаков назвал весьма немалую сумму в долларах.
- Аванс - двадцать процентов, остальное - после полного принятия работы, принимать буду я. Через меня вы получите все необходимые материалы и документы. Ваша задача - проработать реалистичный сюжет и обеспечить, как минимум, два варианта игры - за следователя и за подозреваемого. Причем, проигравший следователь становится арестантом, а выигравший подследственный получает жизнь и свободу. Можете предложить и дополнительные варианты - лишь бы все поместилось на один лазерный диск. Вот вам некоторые материалы для творчества, - и он положил передо мной изрядную кипу потертых папок с надписью "Дело № " - Этого, вероятно, мало - будут еще, в следующий раз заберете. Мы обсудили некоторые детали, он согласился с парой моих встречных предложений, и затем расстались у лестницы.

3

- Перед началом игры проходит этап настройки на игрока. Читайте инструкцию на экране, а когда наденете шлем и появятся цветные пятна - только нажимайте, по инструкции, в нужный момент нужную стрелку вот здесь на клавиатуре. Обычно для настройки хватает пяти минут. - Я не стал пояснять, что именно этот "тест" и является главным компонентом программы: сперва вводит игрока в гипнотический транс, а затем действует как управляемый по зрительному каналу галлюциноген, заставляя "игрока" всерьез жить в мире, который он видит через стереоэкран-очки и слышит че-рез стереонаушники ШВР - шлема виртуальной реальности. Ключевой кусок программного кода занимал всего лишь сотню-другую килобайт памяти, но потребовал трех лет работы - моей и недавно умершего от рака гениального психофизиолога Кольки Беминова - моего школьного друга.
Минут через десять Гончаков снял шлем и долго сидел, потрясенно глядя перед собой - даже не на экран монитора, на котором застыл лишь текст предварительной инструкции, нет, он смотрел куда-то сквозь стену, через дома и улицы - в другую галактику, в которой происходило действие увиденного им, по существу, рекламного ролика.

4

Один-два раза в неделю, на шесть-восемь часов приходил я в этот дом-сфинкс на Лубянской площади. Я переходил с этажа на этаж, заходил в кабинеты, где вежливые и, в основном, молодые люди терпеливо ждали, пока я ремонтировал их компьютеры. Потом закрывалась дверь - коридор, другой этаж, другая комната, снова коридор... Везде все чисто, аккуратно, выкрашено, вымыто. Нынче хозяева здания - пограничники, и эта служба уже не подчиняется КГБ. Да и КГБ нет - название сменили. И везде - чистота, своевременный ремонт. Никаких следов крови на полу или стене. И  все те, кто прошел когда-то этими коридорами в последний раз, давно стали плодородной почвой, деревьями, травой. Вот только в Магадане и Заполярье, в вечной мерзлоте они сохраняются вечно. А в памяти - да кто их помнит! Уже и дети их отжили свое, и внуки выросли и постарели...
И деловой майор Гончаков нашел свой бизнес в рыночной России - надо обеспечить жену и сына, а игровая программа, если разрекламировать и суметь продать - та же золотая жила. Лишь бы бизнес-партнеры не подвели. А они, похоже, у майора знающие и надежные.

5

- У него дача по Ярославскому, за Пушкино. Постарайся держаться, не привлекая внимания.
- Да знаем, знаем как вести слежку - зря, что ли, детективы пишем. - Мой старый приятель Алик вдавил педаль газа своего "Жигуленка", направляясь вслед за хорошо заметной "Тойотой" Гончакова.
Потом он часа два терпеливо ждал, перемежая чтение журнала дремотой, пока я с помощью длиннофокусного объектива фотографировал безмятежную дачную жизнь майора, его жену и сына, гоняющих ракетками пернатый волан.
Через пару дней, получив отпечатки, я с помощью сканера переносил лица Марины - так звали женщину, и их сына Сашки - в графический компьютерный формат. Они стали участниками и героями придуманной главой семейства игры.

6

"Приговор приведен в исполнение..."  Я закрыл очередную папку. Я не мог больше это читать. Было душно. Хотелось куда-то идти, бежать. На улицу, под дождь. А как исполнялись приговоры под проливным дождем? Мешал ли дождь прицелиться человеку в затылок? Не давал ли осечки мокрый затвор? И мертвое тело - тонуло ли оно в яме, доверху наполненной дождевой водой?
Я отлаживал фрагмент, в котором по команде игрока-следователя к нему в кабинет вводят женщину с лицом и фигурой жены майора Гончакова. Я смотрел на тонкие линии красивого лица современной женщины по имени Марина, и вспоминал рассказ бабушкиной подруги, арестованной и отправленной в лагерь прямо со школьного выпускного экзамена - как ее и других, таких же юных девчонок, насиловали на допросах молодые офицеры-следователи...

7

Я повесил трубку телефона-автомата. Пройдет примерно полчаса - некоторое время он будет меня ждать, потом терпение иссякнет и он запустит программу и наденет шлем виртуальной реальности...
Я вышел из книжного магазина и прошел к Лубянской площади. Потом медленно повернулся  в сторону черно-серого здания-монстра. Окно на четвертом этаже, как и многие другие окна в эту жару, было открыто. На широком тротуаре прямо под ним быстро росла толпа. Послышалась сирена - подъезжала "скорая". Долго тянулись минуты. Потом подняли носилки с накрытым простыней телом, и машина уехала. Толпа зевак быстро таяла...

8

Я не знаю, под каким предлогом закрыли дело, и было ли вообще какое-либо расследование смерти майора Гончакова. Я уволился с той работы месяца через два - но, по странному стечению обстоятельств, меня ни разу за это время больше не направляли в здание на Лубянке, хотя заявки на ремонт оттуда были. Просто их выполняли другие.
Ни повода, ни возможности интересоваться судьбой майора у меня не было, так же как и не возникло повода кому-либо интересоваться моей персоной. А, собственно, с какой стати? Нигде не осталось документов о наших с Гончаковым побочных дело-вых контактах. Никаких денег из обещанных за работу я не брал. Отказавшись от аванса, я добился дополнительного месяца на выполнение работ - поэтому обошелся без чьей-либо помощи, все программы писал и отлаживал в одиночку. Да и требовалось-то для реализации моего плана отработать только одну ветвь алгоритма. И принять меры, чтобы после завершения программы стомегабайтная дискета с рабочей версией, и винчестер компьютера - оказались отформатированными. Это простая задача даже для начинающего хакера.

Что касается бессонницы - она и раньше меня изводила. Да только сон - не всегда благо, если просыпаешься в холодном поту, каждый раз увидев во сне одну сцену: веселая молодая женщина и мальчик играют в бадминтон возле дачного домика.

Февраль 1999.
 "Мир ПК", март 1999, стр. 116-117, псевд. О.Дин - журнальный вариант.