Чикаго

     Какие сумерки у нас
     бывают летом в Линкольн-парке,
     когда восточный водоем
     войдет в морское амплуа,
     взбрыкнет в отстойнике Пегас,
     кивнет на Шиллера Петрарке,
     и мы в бокалы разольем
     произнесенные слова.
    
     Наш средне-западный гигант,
     себя назначил побратимом,
     всех весей прошлых и иных,
     что повсеместно на устах,
     так поседевший иммигрант,
     сверяя курс рубля с сантимом,
     кропает на диване стих,
     уже не шаря в падежах…
    
     При-мичиганский променад,
     цинизм возобладал над медом,
     недоразбавленный елей
     перебродил в намеках дам,
     а там, вперед или назад,
     недалеко до гололеда,
     нет здешних ветров в мире злей,
    
     но гуннам города не сдам!
     За эти сумерки, за то,
     что здесь подспудно обитает
     такая вера в чудеса,
     что крыша режет облака,
     за сублимацию основ,
     за оптимизм, увы без края,
     за влагу в женских волосах,
     за то, что дышется пока.