Песня
на себя изведу.
Я на Красную Пресню
возвращаюсь в бреду.
В золоченых потемках
вижу сладостный дым,
в неотступных поземках -
Третий, Клеверный Рим,
в орошенной долине -
все закаты свои.
Мне сверхценны отныне
соучастья твои.
Я вращаюсь за диском
на подхвате пружин -
тет-а-тет с Обелиском
на обрыве где жил
у куска аркоокой
из ракушек стены,
у подножья жестокой
всегражданской войны.
Из ворот коридором
уведут тополя.
Под прощания сбором
покачнулась земля,
огородные спины
испотели вослед
продолженью кончины,
где причастия нет.
Не закроют сердечный
пункт приема былин,
и по вязкости млечной
среди новых картин
я внимаю излишкам
перелетов стрекоз
и, с обложкой под мышкой,
жду январский мороз
в утепленном халате
из отборных шерстей,
потакая утрате
болевых площадей.
Свидетельство о публикации №101111000491