Padam...

Padam…
Ты вскружила мне голову, когда мы  в первый раз танцевали, это была песня Padam… Padam….  Улыбалась. Только Padam… Padam…Ты еще говорила, что вышла бы замуж за Француза, лишь бы узнать, что поет Эдит. А когда тебя спрашивали друзья, о чем она поет,  ты отвечала, улыбаясь: «Конечно, о любви!».
А еще рассказывала мне, как любишь смотреть на небо после заката. И ты делала эти бесконечные глиняные горшки, они все были одинаковыми, я так любил смотреть, как ты их лепишь…
Зачем ты так? Он пытался довести ее до кровати, она его отталкивала, кричала, била и, в конце концов, упала. Ее лицо было розовым, по щекам текли слезы, тушь размазалась.
Ее светлые волосы, платье были мокрыми, она с трудом держалась на ногах. Голубые глаза, блестящие от слез, умоляли помочь. Невинно детское личико с  выражением отчаяния прожгло бы вашу душу.
В руке держала бутылку шампанского. Она поднялась и плюхнулась в кресло, почти в нем утонув.
Тишину разбил ее звонкий смех, она разглядывала пузырьки в бутылке…
-Эти пузырьки поднимаются наверх, будто бегут от чего-то, что снизу…- Сквозь смех сказала она. - Я сегодня сломала ноготь. Прямо на улице, когда    пыталась открыть сумочку. Почему мои ногти такие некрепкие?
И  пошел дождь, а я в таком платье…. На меня все оборачивались, когда оно намокло. Пусть смотрят, эти старые развратники – она опять засмеялась.
Ой-ли, так-ли, дуй-ли.… Там так, да?
Через секунду ее лицо изменилось, она стала совершенно серьезной.
- А тебе меня не жалко? – с  грустной улыбкой спросила его.
- Жалко.
Она быстро поднялась с кресла, поставила пластинку Эдит Пиаф. Заиграла La vie en rose.
- Давай потанцуем? – почти весело предложила она.
– Ты на ногах еле держишься, давай, я уложу тебя спать.
- Чушь!
За окном один за другим раздавались залпы салюта и окрашивали небо в яркие, жестокие цвета. Она выключила свет и, стоя у окна, подпевала Эдит.
Блеск  в глазах потух. Прислонившись к стенке, она медленно сползла вниз и заплакала, эти слезы его мучили.
- Перестань, правда, не надо...
Он попытался ее обнять, но она опять его оттолкнула.
- Убери руки! Убери руки! Тебе же плевать, что со мной сейчас, что было…
Какое тебе дело до меня, жалкой потаскушки?
Это была она, та волшебная девушка, которую он полюбил тогда.
- Ты хочешь, чтобы я оставил тебя подыхать здесь с этой бутылкой?!
- А что мне остается делать? После всего этого…. 
Ба бах!
- Уходи… - тихо, хриплым голосом сказала она.
Он вышел из комнаты, а она плакала. Подыхать. Так и было. В ней медленно умирала  та, что он полюбил… Padam… Глоток шампанского… Padam…Ее лицо изменилось, он уже не мог ее узнать, осталось только тело, из которого вырвали ее душу и отправили в ад.