И катилась любовь по шершавому стеблю...

Мне бы вымолить крик у непрожитых лет
И промчаться над этим холодным покоем,
Обозначить рисунок далеких планет
И нигде никогда не остаться изгоем...

О сплетении судеб и вялых корней
Знал я мало, не думал как будто, но все же
Мне казались детали земного черней
И смотрели в глаза все прямее и строже.

А над синими реками вырытых вен
Простирался огонь, промедленье и слабость;
Словно отблеск прозрачных усталых измен,
Постоянно будил он трескучую радость.

Я хотел рассмотреть этот скорбный закат
И извивы молочных, почти незаметных
В серой мгле облаков; но движенье назад
Обещало немного эмоций рассветных.

Я бежал в никуда, я предчувствия нес,
Прикасался к резине сухими губами,
Вновь внимал залпам стука железных колес,
Чтоб вагоны летели с глухими рабами.

А потом полуночный отбрасывал бред,
Разражался стихом и ругал все на свете,
Зная мягкую слабость, несущую вред,
И прощенье, что будет за слабость в ответе.

Зарывались могилы, и падали дни,
Как надгробья на мерзлую голую землю.
Были в клетках тетрадных скелеты одни.
И катилась любовь по шершавому стеблю.