Похоже на бред

  Воспоминания как огромный шар, белый ослепительный шар, в который я смотрюсь. Ты сидишь у моих ног, ты слушаешь меня, ты идешь за мной. Это так просто, душа моя, идти за мной в иступленный шопот, говорящий о том, что было или... (вот только было ли?)... Но ты веришь, и следовательно, все верно, так и должно было быть. И я молюсь за них, за тех вглубине шара, воскрешая, наполняя светом, заставляя жить среди нас, как бы далеки они ни были, каками бы путями не шли.
 Я воскрешаю нас самих или быть может лишь отчасти нас, нас, какими мы могли бы стать, но не стали, нас, лучше чем мы есть, тех самых нас, о которых помню я, помнишь ты и кто-то еще, кто-то...
                *****
...Я устало уронила руки "Прости"...
...Девочка бежит по городу, бежит по улицам. Девочке холодно. Девочке одиноко. Ей хочется кричать о том, что ее никто не любит. Она такая глупая, эта девочка, такая гордая. Гордая потому что глупая или же глупая оттого что гордая? Кто поймет? Когда тебе 16 все так безпричинноследствено! В декабре мнится весна. Под морозом синеют щеки, а пальцы зябнут. И так неудержимо хочется в лето, хочется стать взрослой. И она чувствует первые весенние порывы, а за ними лето, а за ним... Ей так хочется!
  "Я уеду, я уеду отсюда, я не буду здесь жить, не буду,"- повторяла она как молитву. Ее угнетало все: и этот город, и дом, и койкоместо. "Я уеду!"- откидываясь на подушку, побледневшими щеками, лихорадочным блеском глаз и чужими объятиями она зарабатывала свое право уехать, навсегда, куда-нибудь, только бы не остаться здесь.
  Будут многие, многие и многие, бесконечное множество тех, кто поможет ей в этом. И каждый раз это не "срасталось". "Обязательно, обязательно "срастется", не в этот раз, но обязательно!" - ведь впереди множество, бесконечное множество, и ей, ей - 20.
..."Я может не очень умна, но даже я понимаю - ничего не выйдет. Ты слишком хорош и слишком хочешь меня, чтобы любить, но это не важно! Ты полюбишь меня, может, не ты и не сейчас, не важно. Прости, не в этот раз!"...Может когда-нибудь... Не в этот раз.
  У тебя есть нечто - у меня его нет. Я не знаю тайны, за которой мы с таким азартом охотились, тогда, вместе. Тебе известно доподлино - нет никакой тайны. Это знание ставит тебя выше, т. к. все то, о чем я могу лишь догадываться, уже проверено тобою и жизнью. Мы разбежались. У тебя есть нечто - у меня одни предположения.
...Когда-нибудь я буду как эти люди, люди, которые как птицы, без крыльев, ходят смешно выпятив попу, склонив лицо к полу, семенят. Они бегут куда-то, спешат, ждут и худеют, наверное от тоски, и жрут, жрут, жрут от той же тоски, семеня, на ходу уставившись в пол. И тошно и мерзко, но когда-нибудь, я знаю это, я стану одной из них...
...Как странноувидеть в своей младшей сестре, сестренке, как странно увидеть в ней взрослого человека, человека, который старше чем ты, себя старше, чем та самая ты, которую помнишь, помнила так недавно. Странно разглядывать в ней ту самую ее и находить лишь воспоминания о ней, свои собственные воспоминания...
... Как странно, вернувшись домой, увидеть чужие лица: повзрослевшая сестра, помолодевшая мать, постаревшая бабушка и еще кого-то, кого-то... увидеть все это чужими глазами, повзрослевшими глазами себя самой, увидеть себя их глазами чужим повзрослевшим человеком... Как странно смахивать этот образ с ресниц! Боже, как прекрасно смахнуть этот образ с ресниц! Невозможно смахнуть этот образ с ресниц! И нельзя заставить себя смахнуть этот образ со слипшихся ресниц... еще минуту...! .... как странно!
...Как странно увидеть тебя, узнать тебя, понять тебя, смириться с тобой и успокоиться!...
Ты думаешь, это странно? А мне, мне кажется, что ничего в этом странного нет! Не странно ли было бежать по улицам, видеть чужие лица, смотрящие мимо, туда, где для них это вовсе не странно, где это закономерность - идти и не находить тебя. И вовсе не странно, что именно я в противовес им, им с их верой в закономерность нашла тебя. Мне странно было бы не найти тебя и бежать, бежать...
... Как страшно, глотая соленые капли свободы, поранить то, что дает свободу. И ты закрываешь зубы, ты прячешь их в губы и лихорадочно пьешь, и чувствуешь вкус крови и чего-то еще... Проводишь языком по небу, пока это что-то еще бьется в тебе. Ты жадно пьешь последний стон того, кто готов был дать тебе свободу, осознавая, что родишься, осознавая, что умрешь, осознавая, что свободу отняли,... осознавая все это несколько по другому...
... Как страшно увидеть осень, не увидев, как умирает лето, не попрощавшись с ним. Окунуться в дожди, листву и легкий дымок дыхания - ты хочешь в лето, в его жару, запах пота и загорелые ноги твоего лета, которое ты принял, смирился и понял. Слишком поздно, теперь осень, серые крылья которой ты так ненавидишь...
- Ну что? Ты нашел Вечность?
Грустно мотнешь головой, глядя на меня из-подлобья своими зелеными глазами... Нет, не нашел...
-У тебя кровь на губах! Вытри! Вытри ее скорей! Не заметили бы.
Вытрешь и растворишься в воздухе... Когда-нибудь...
Снова дождь. Город сер. Я сижу на окне. Мне грустно, грустно от того, что все вокруг подчинено не вечности, а этому промозглому дню. Я сижу на подоконнике и смотрю на выкипающий чайник. Господи, сделай хоть что-нибудь!... Осень...
... Но когда наступит зима и холодные хлопья молодого снега запляшут по плечам, ты позовешь ее, холодные крылья которой так ненавидишь, как спасение, как самое близкое существо, как мать, чью любовь осознал слишком поздно. Как любовник, теряющий любовь которой томился, ту любовь, что уходит, ты кинешся ей вслед, выбежишь на лестничную площадку, но ненайдешь даже эха шагов, и только запах духов как память....Ведь это было!
... Ты плачешь? Но от чего? Не от того ли, что прочие смирились? Но их потери, твои потери - ты не смиряешься!