Печальная свобода

Судьба раздавала страдания тягостных дней,
Они восходили к незримым дорогам печали.
И бросили все мы: повозки, дрова и коней —
Все то, что ценили всегда и собрали вначале.

К земным лабиринтам огня и воды подошли.
Упругой мембраной захлопнулся воздух за нами.
Страданье и чувственность где-то остались вдали,
Их тени сдавило булыжником и валунами.

Свет в небе топтался. Он больше не наш. Он ничей.
Гримасничал сумрак, так, словно сливался со мглою.
И хоть бы обрывок мерцания тусклых свечей,
И пусть под ногами холодные камни с золою!

Жестокость горда. Забывая о ней не спеша,
Мы силы теряли в замшелом колодезном склепе.
И дань отдавая рублем, нереальность гроша
Ценили тем выше, чем был он смешней и нелепей.

Постройкою ветхой на голом зыбучем песке
Казалось прошедшее с буднями, страхом и смехом.
Но не было места постылой залетной тоске
По чистым преградам и вымытым легким помехам.

Одна только тьма заполняла собой пустоту.
Усталый стук ног провожали подземные тропы.
Да в воздухе плыл, как на узком неверном плоту
За нами обломок мечтаний богатой Европы.

И вспомнились сосны на желтых крутых берегах,
Вечерняя тишь и наличники окон резные...
Так что этот путь, если лед в бело-синих снегах
Уже позади — и шелка паутины лесные?

Три двери внезапно разверзли пещерную плоть,
Открыв лоскутки непривычного нам небосвода.
Взывая к нему, мы неслись, чтобы мрак расколоть.
И робким рефреном звучало, как эхо: “Свобода!”