На золотисто-белом аргамаке

(ночные кошмары)


На золотисто-белом аргамаке,
Хлебнув «бозО» из мягкого сосуда,
Гарцую. Как  старик в неравном браке
(Ну, в смысле, вседозволенность отсюда).

Между ногами – спринтер тонкокостный.
Покуда видит глаз – лежит долина.
Я рушу тишь, как нарушитель злостный.
Горланю песнь – и никакого сплина.

Курджун с какой-то непонятной пищей
Брать не хотел – да гид мне делал знаки…
Налево повернул – ну, красотища!
В заснеженных горах гуляют яки.

Тутовник вдоль дорог (для шелкопряда)
И хлопковое поле…маки…дали…
КулАна дали. (слышь, мне это надо?
Мой жуткий вес он выдержит едва ли).

Коза-дикарка подмигнула нервно,
Мой аргамак о коноплю запнулся…
И вздрогнул я от этого, наверно,
И в тот же миг нечаянно проснулся.

Но я хитёр – я тут же смежил очи.
Спокойно задышал, прижавшись к Анне…
И вот я вижу – стол. И нету ночи.
Светло. Водица булькает в лягАне.

Я сам не знаю, что это такое.
Принёс пацан  для пальцев омовенья.
Он из кувшина льёт, струя рекою
Втекает в тот ляган. Ещё мгновенье –

Как будто тётка. Невысокий ростик.
Просунут плов. Не разглядел – еттитна!
Я поискал, где вилка, вижу – гости
Берут в щепоть – и в рот. Так аппетитно!

Зелёный чай в пиалах. Все друг другу
Чего-то говорят, да непонятно.
Хозяин раскурил косяк. По кругу
Пустил. Я затянулся. Так приятно!

Чего там было? Снова затянулся,
Всё поплыло, я вспомнил о нирване…
Хотел  съязвить чего-то, но – проснулся.
В нетопленой избушке. На диване.

Я всё забыл. Но – вспомнил об Анюте.
Про тёплый бок, и эпопее винной…
Вот - ключевая часть всей этой мути.
Сейчас опохмелюсь – приду с повинной.