Mann

 ................ставшему братом
 
 
I. ТУТ
 
 
Встреча
 
Сколько было их – капризных,
Погорелых вёсен!
*****
Долгожданнейшим сюрпризом
Завершилась осень.
 
В низком небе – крики шалых
Полумерзлых чаек.
В белой шубке, в синем шарфе –
Я тебя встречаю.
 
…Стлался холод. Хари кришну
Пели у собора.
Кто бы ни был – третий лишний:
Храм ли, «Граф Суворов»*…
 
Посидим в остатках парка.
Холод не помеха –
Мне под шубкой жарко-жарко:
Надо же, приехал…
 
-----
* - кабачок у Казанского собора в Петербурге
 
 
Размышления
 
Длить знакомство ответным визитом – пустое дело.
Не зови за собой – ни женой, ни сестрой, ни другом.
Маскулинность твоя очевидна – как принадлежность
Ей, другой, остающейся верной твоей супругой.
Это род мазохизма: следить за твоей прилежно
Подрастающей болью. Следить, отключая тело,
 
Феромоны, аллелопатичность и прочий мусор,
Подбивающий на «приголубить», «согреть», «утешить»…
Очевидно и то, что попытка сойтись – любая –
Будет кровосмешеньем, раз слезы – одни и те же.
Я отвечу визитом – но только затем, что знаю:
Не бросающий вызов себе остается трусом.
 
 
II. ТАМ
 
 
Москва
 
Говорила: сестрой ли, другом –
Не зови… Но из всей Москвы
Я запомнила только руку,
Всю в продолинках синевы.
 
Вот приехала… Всё по кругу:
«Здравствуй – как ты – пиши - прощай».
Я запомнила эту руку,
Приносившую теплый чай.
 
«Руку» - да уж - рифмуют с «мукой»,
Так что знай: до скончанья дней
Я запомнила боль – и руку,
Чуть дрожавшую под моей.
 
 
На вокзале
 
1.
Я засыпаю, приткнувшись к плечу.
Я от тебя ничего не хочу –
 
Только плечо, чтоб доверить висок.
Вдоль, поперёк или наискосок –
 
Знаю всего. Но всего не хочу.
Дай мне уснуть, притулившись к плечу…
 
2.
Hast-du-Geschwister*, помнящийся со школы
Робким стыдом за себя и за папу с мамой,
Каплями яда в сочувствиях и подколах
(Ты ж, мол, любимчик, единственный, самый-самый!),
 
Hast-du-Geschwister – спящий в моей кровати
Зверь одиночества – выселен без возврата.
«Hast du?..» - «Nun ja!!»** И не ври, что тебя не хватит
Стать мне любимым и любящим. То есть братом.
 
-----
* - "У тебя есть братья или сестры?" (нем.)
* - "Ну да!!" (нем.)
 
 
В поезде
 
Продавцы билетов – как будто знали:
У купе стоп-кран, на вагон – один.
Поезд поздний. Лечь бы поспать, но сна ни
В одном глазу. Всё, давай, иди,
 
Не вводи себя в искушенье вспомнить
О стоп-кране только к семи утра.
Ночевать вдвоем на вагонной полке…
Слишком узко. Даже для слова «брат».
 
Уходи (скорее, скорее, ну же!),
Чтоб собой другого не заменять.
У тебя темнеют глаза. Ревнуешь?
Или просто горестно за меня?
 
Не горюй. Меня не собьешь мякиной:
Права взвыть – по-женски, с ломаньем рук:
«На кого ж ты, милый, меня покинул!» -
У сестер не меньше, чем у супруг.
 
 
III. ТУТ
 
 
День
 
Утром с вокзала брела домой.
Думала, не дойду.
Ночью кроссворды – шесть букв – бемоль –
Вниз на полтона сдут
 
Запах бензина в аккорде всех
Прелестей городских.
Жажда дойти не дает присесть.
Боль отдает в виски.
 
Кто испытанью кого подверг?
Кто для кого авось?
Есть у Казанского старый сквер…
Помню. Прошла насквозь.
 
Всё-таки без толку длить маршрут.
Вот он, парадный вход.
Да, вот отсюда меня сопрут.
Целью чужих охот
 
Я рождена, потому что – да!
Женщина! Слишком «да»!
Долго брела. Прибрела сюда.
Видимо, не туда:
 
Слишком обыден мой список дел:
Сумки. Под душ. Обед.
*****
Весь бесконечный прекрасный день
Думала о тебе.
 
 
Ночь
 
Ты там. Я тут. Мы врозь. И пусть.
Иное невозможно.
Нерасторжимость наших уз
Хрупка, но непреложна,
 
И сквозь дорог густую вязь
Я вижу, как сейчас вот
Ты засыпаешь, становясь
Ребенком безучастным,
 
Счастливым на мгновенье сна…
Так будь же счастлив, милый!
Тебе совсем не нужно знать,
Что это я хранила
 
Твой сон, твой дом, твою кровать,
Твой стол, покрытый лаком…
Я не могу тебе писать.
Я начинаю плакать,
 
А ты – метаться, как в бреду.
Я прекращаю. Хватит!
Неразлучимость наших душ
Ясна без доказательств.
 
 
Mann
 
И ты, и я – живем спектаклями.
И наши пробки пережженные
Летят, и мы духовно немощны.
Нас поглощает темнота.
Да, это совесть, или как ее…
А может, память зараженная,
А может, просто больше не о чем.
Но в целом что-то тут не так:
 
Мне стали часто сниться скользкие
Края холодной белой ванны, и
Два тела в ней, и тапки женины,
И – помнишь? – старенький топчан.
И я смеюсь от удовольствия
И раскаляюсь до признания,
И кровь от перенапряжения
Выходит носом по ночам,
 
И очень странно жить с сознанием,
Что ничего такого не было,
Что мы к другим душой прикованы
И не способны на обман.
…К холодной белой скользкой ванне – я.
Ты – в магазин, за новой мебелью.
Ты знаешь: ты простым знакомым мне
Дороже всех небесных манн.
 
 
сентябрь-октябрь 2001