Аль-Монах и Фенге. Гамельнский крысолов

Он:

Резкие ноты флейты - трели безумной птицы,
Вторит рисунку танца шорох крысиных лапок.
Музыка ветра в ивах. Пятнами в окнах лица,
Целая галерея мятых пижам и тапок.
Резкие трели флейты - птичьего крика ноты,
Вместо ударных - лапы сотен подвальных тварей.
Время остановиться, время подумать: кто ты?
В окнах застыли мрачно сонные злые хари.
Резкие звуки флейты - как она плачет, стерва!
Флейта визжит, рыдает, - словно кнутом по ране...
Скрипнула створка двери, - кто-то решился первым:
В танце за крысоловом следуют горожане.
Резкие звуки флейты - шелест волны о берег,
Ветер и скрип уключин, моря солёный запах.
Следом, бросаясь в воду, сами тому не веря,
Тонут в морских глубинах крысы в очках и шляпах.

Она:

"Крысы!" "В очках и шляпах!" Старая побасенка!
И пообидней клички знает моя коса.
Всем ведь известно: звал ты только меня Крысенком
И целовал прилюдно крысьи мои глаза.

Да, я иду на звуки; только ты всё испортил.
Мне же прекрасно было видно поверх голов:
Сам ты под эту дудку выкинул первый фортель.
Остановись попробуй, Гамельнский крысолов!

Стань и вглядись: неужто вправду сегодня ночью
Ты - поводырь всесильный сотен ослепших тел?!
То-то... Стекаясь к пирсам, город увидеть хочет,
Как мы с тобой потонем в собственной слепоте.

Он:

Прочли стихи, и Вас они задели?
Простите, в этом не моя вина.
Ведь я писал о голосе свирели,
О времени охоты, страха, сна.

Про крыс не в масть? Прошу простить покорно!
Могу - о танце, шелесте листвы…
Я не писал, что крысой быть зазорно,
Но лишь о том, что крысы - это вы.

Хотел обидеть? Что Вы, в самом деле!
Я вовсе это не имел в виду.
Но только вот… Услышав звук свирели,
Задумайтесь: не я ли Вас веду?

Ведь Вы, решив мне написать ответ,
Под флейты звук ступаете след в след.

Она:

Дай мне дудочку, Крысолов!
Здесь опасно: прошу, затихни!
Посмотри: из-за всех углов
Ополченцы глядят… Иди к ним
(Только дудочку мне отдай!) -
Безоружным и покаянным…
Поработай, поголодай -
Им несладко, былым крестьянам…

Дай мне дудочку, Крысолов!
Да, противники взяты с бою:
Зубки острые, низкий лоб…
Их ли, тех ли - зовешь с собою?
Мысли спутались в голове.
Я от ужаса задыхаюсь:
Это дети мои, Ловец,
Там, у дальней стены Rathaus!

Их глазенки уже мудры,
Но доверчивы их улыбки.
Нет, не спрятаться детям крыс
От тягучих, соленых, липких
Волн из дудочки… Прекрати!
Что, не хочешь? Тогда послушай:
Разве Бог ты - невинным мстить
За ошибки, за грех заблудших?

Будь ты Бог - ты бы знал, что я
На последнем суде священном
Попросила бы: «Судия!
Милосердия и прощенья!»
Ну а если уж наголо
Шашки, если нужна расплата -

Дай мне дудочку, Крысолов,
Чтобы я была виновата.

Он:

Слышишь флейту Крысолова блекло-серым утром ранним?
Ловит души эта дудка лучше клеток и силков.
Крысолов спешит на площадь: «Просыпайтесь, горожане!
Я могу избавить город от врагов и дураков!

Я могу избавить Гамельн от наветов и несчастий,
Нищеты и проходимцев, от сумы и от тюрьмы,
От спесивцев и мздоимцев, тех, что город рвут на части,
От простуд, чумы, проказы и от порождений тьмы».

Горожане смотрят хмуро через щели темных ставен:
«Ишь, нашелся избавитель! Для начала поучись
Жить как мы, а не иначе, жить в стране, где крысы правят.
Мы годами привыкали жить под властью серых крыс!»

Слышишь дудку Крысолова блекло-серым утром ранним?
Звуки флейты ловят души лучше множества сетей.
«Если с властью крыс настоль примирился город Гамельн,
Пусть его постигнет кара.
Только выведу детей…»

Она:

День-то какой! Может, было бы проще,
Если б гроза или ночь, а не солнце…
Серыми стайками полнится площадь.
Смех детворы над толпою несется.

Вдруг - тишина. И хор
Вздохов со всех сторон.
Я, торопя исход,
Заголошу: «Не троооонь!» -

Выплеснув ноту прощания в лютый,
Ласковый, вкрадчивый зов Крысолова…
Да, отпускаю - тебя и малюток.
Да, остаюсь. Да, последнее слово:

Мне ведь не выжить там.
Крысе свобода - яд.
Выведи их - и стань
Тем, кем не стала я.

Шествуй, не чуя земли под ногами.
Сердце подскажет, где музыке стихнуть.
Дети заложат неведомый Гамельн…
Милый, я верю: отныне и присно -

Будет из новых стен
Изгнан крысиный писк!
Путь твой благословен.
Только не оступись…