Viener Waltz

Время враждебно и неисправимо. Наш разум, который мыслители исколесили, как дорогу к Сорочинской ярмарке, подцепил его в незапамятном, обезьяньем младенчестве от ящеров, что и вымерли-то, осознав едва проявившимся полуразумом исчерпанность своего временного ресурса. С тех пор мы опаздываем с рождением и нетерпеливо отсчитываем мелочь негнущимся пальцем секундной стрелки, ожидая драгоценного свидания. Придумываем по-восточному неочевидные способы убийства лишних часов. Проигрываем дни бесу тяжелых мыслей и  мрачных настроений . Мы разделены годами и многолетиями, которых еще или уже нет, которые своим небытием вскрыли твердь под нашими ногами, сделав единство несбыточным, а мечты переименовав фантазиями. Мы представляем приходящее и помним оставленное. Не можем представить безвременье как реальность, а потому - разбегаемся в разные стороны, следуя расписанию, как экспрессы с узловой станции.
Время - родина отчаянья и сожалений, наслаждений, горьковатых от знания  их конечности, пустоты, оно паркет для танцев света и тьмы, луны и солнца, тепла и холода, всех этих контрастных, как воротничок со смокингом, кружащихся пар. Тра-та-та, тра-та-та, ... бесконечное количество раз. Виниловый блин, который заводят раз за разом где-нибудь в божественном кабаке, меланхолично выстукивая заостренным ногтем на исцарапанной полировке стола ритм венского вальса. Тра-та-та, тра-та-та, етс.