Битовская народная только для кардиореаниматологов

(посвящается доблесному персоналу и несчастным пациентам всех отделений кардиореанимации г.Москвы)

За окном мороз иль сушь,
А у нас – тринадцать душ,
Ну а тел, как водится,- поболее…
Белой костью в горле всех
Здесь торчим не для утех –
В этом скорбном и веселом заведении.

Думал я, что жуткий мор
Сполз на город, словно вор…
Ну а это – просто полнолуние!
И по звездам, по Луне,
График я крою себе,
Предсказать стараясь, пропаду ли я.

В «поле» сразу не иду –
Надо выпить кофеЮ,
Адаптироваться чтобы к ситуации…
Изучить порядок тел
И любимый беспредел –
Где инфаркт, а где – галлюцинация.

Захожу в палату я:
Половина здесь не зря,
А другая половина – по случайности.
Кто-то громко говорит:
«У меня вот здесь болит!»
«Подождите, этим мы не занимаемся!»

Я берусь за телефон,
Начинаю свой обзвон –
Где хирурги? Где невропатологи?
Психиатра вовсе нет,
А у ЛОР уже обед…
На худой конец, где эти гинекологи?

Вот бежит к нам терапевт,
Он по духу ближе всех,
Но запахло дело переводами…
А в дверях стоит хирург –
Он почти как Демиург
Исключить готов хир. патологию.

А невролог изыскал,
Что отек кривых зеркал
Не влияет на прогноз заболевания.
И профессор, и доцент,
Даже бодрый ассистент
Рассуждают о процессе умирания.

Этих Скорых паровоз
Доведет меня до слез!
Что же делать? Крикнешь – не отмоешься!
Хоть в окно белугой вой,
Хоть прими неравный бой –
А в итоге – ни хрена ты не закроешься.

И, действительно, зачем?
Их так много – бедных тел,
Все хотят лечиться, выздоравливать!
Ты работай, ты трудись,
За процент и план борись,
Что имеешь, тем изволь и радовать.

Разных рангов вожаки
При деньгах и при чести
Бровью вскинут: «Как не управляетесь?!
Надо бы построже вас…
Надо бы издать указ…
Вы, небось, там на диванах все валяеетесь!»

Сколько Скорых принял я?
Крыша едет у меня,
А рука все пишет заключения,
И курить запрещено…
Мы народ послушный, но
Преуспели в разных ухищрениях.

Наши сестры – просто класс!
Все они – горой за нас,
Ну, по крайней мере, - горкою.
Вместе мы едим и пьем,
Перевозим, током бьем,
Иногда закусываем горькую.

Сестры – в мыле, как в поту,
Назначенья на лету
Выполняют ночью, днем и сутками…
Ну а в мыле от того,
Что помыв одно окно,
Принялись за стены вместе с утками.

И успев слетать в киоск,
Наведя в палатах лоск –
Не шикарно, но с задором, с прибаутками –
Сели прямо на посту,
Обсуждают чехарду –
Со слезами, чаем, пряником и шутками.

Вот уж списаны шприцы…
Все журналы и листы,
Заполняются и цифрами и датами.
В сейфе даже есть морфин,
Капотен и аспирин,
И, магнезии, представьте,  есть две ампулы!

Вечер тихий настает…
Ревизора к нам несет!
Ну, ведь скучно там, в администрации!
Спрячу я бычок в рукав,
Дым развею в облаках…
Остальное – все до фени, как в прострации.

Пациент умолк совсем,
Обалдев от этих сцен,
И затих под всеми одеялами.
Ты не бойся, ты молись,
Не умеешь – так держись –
Умереть так просто – не пристало нам!

Не сердись, дружок, на нас!
Твое слово – не указ…
Но уж если вдруг реанимация,
Встанем мы стеной вокруг,
И от силы наших рук
Иногда отступит белая хренация…