Неиспользованная жизнь

Ты прожил жизнь… И что? Лежишь в гробу,
Одетый в новых тряпках, в белых тапках,
Немного прикусив одну губу,
И с бледной синевою в жёстких пальцах.
Скрестил ладони плотно на груди,
И закатил глаза в прикрытых веках.
Ты был никем. Ты просто даром жил.
Ты был для всех одной большой помехой.

Невзрачный вид. Невесел, нелюдим.
Ты жил, чтоб есть, как белая поганка.
Ты тайн чужих в душонке не хранил,
Не помогал друзьям и бил собаку.

Ты ненавидел женщин… бог с тобой.
Пусть, не познал ты плотских наслаждений,
Но и не жил во снах одной мечтой,
С рожденья не читал стихотворений.
Не говорил совсем уместных слов,
И твои фразы – сплошь для всех обиды.
И, пусть, не совершал больших грехов,
Но и благих деяний свет не видел.

Ты бил детей. Ты мстил им за любовь,
Что не узнал до самой своей смерти…
И  в твоих жилах яд изжил всю кровь,
А ты ведь это так и не заметил.

Ты прожил жизнь… Но жизнь ли то была?
Тебе в Аду, наверно, будет лучше.
Тебя туда дорога и вела:
Ты обходил все радости по суше.
Но не сберёг себя, как этого хотел,
И всё равно попал под нож бандита.
Ты бить не мог. Ты просто не умел,
И голова твоя была разбита.

Вонзилась сталь меж рёбер,
Хлынул яд,
Противным хрустом отозвались кости.
И был испуганным твой зверский взгляд,
Лицо изобразило маску злости…

…И дикой боли. Крик в губах застыл,
И руки жадно воздух рассекали.
Ты все свои проклятья позабыл,
А черт тебя в ступах догоняли.

В агонии предсмертной находясь,
Ты прокричал «Подонки…» еле слышно,
И судорожно, как маньяк, смеясь,
Долю секунды для чего-то выждал.

Ну а наутро был ты по мешкам
Как фабрикат для пищи расфасован,
Разбросан по контейнерам, углам,
Подвалам, чердакам, колодцам тёмным.

Тебя нашли милиция и псы,
И по кускам опять назад собрали.
Криминалиста сразу привезли,
И труп твой, как и надо, описали.

И в морг попал, где снова по чуть-чуть
От твоей туши кожу отдирали,
Исследовали, зашивали… Жуть!
Ну а потом обратно всё отдали…

И во твоя душа, вся в синяках,
В кровавых шрамах. Вырваться не может.
Пускай, её не ждут на небесах,
Но в подземелье не пускают тоже.

И оттого, что ты таким вот был,
Нет места ни душе твоей, ни телу.
Ты на асфальте грязном ночью стыл,
А на лице ещё презренье спело…

И что теперь?.. Теперь лежишь в гробу,
А мелкий дождь стучит по его крышке.
Ты прожил жизнь?! Ты перевёл её!
А ведь когда-то славным был мальчишкой…