Унося в никуда

Я пляшу на огнях ускользающих лиц.
Я - словесный поток в серых стенах границ.
Унесу в никуда,
Там, где вечно вода
В рукавах остаЈтся средь спелых камней,
Не течЈт, не бежит сквозь сомнение к ней,
Девке, бабе, старухе - японская мать
Наливает саке нам, и ложит в кровать,
Унося в никуда?
Унося в никуда?

Иных, чем страшных, просто не бывает сказок.
И в первый раз всегда бывает больно.
И я кричу, и я кричу, и я кричу: "Довольно!"
Не нужно матерей, убивших невиновных,
Не нужно стариков, канающих под юных.
Серебряные ветки, серебряные руны.
Не рвите мне, пожалуйста, серебряные струны?

Без покоя, без сна бродит бедная смерть.
Там, где прежде весна, там теперь круть и верть.
Унесу в никуда
Свой кораблик из льда.
ПропадЈт ведь, паскуда, меж пары столиц.
Что не тонет - всплывЈт и уляжется ниц.
Девка, баба, старуха - японская мать
В кимоно прячет брюхо и пробует встать,
Унося в никуда?
Унося в никуда?

Иных, чем страшных, просто не бывает сказок.
И в первый раз всегда бывает больно.
Глотая кровь разбитым ртом, кричу: "Довольно!"
Не нужно нам безликих, толстомордых,
Не нужно тех, кто, славя час, ворует гордо.
Серебряные веки, серебряные нити.
Серебряные струны вы только не порвите?

Сочинений Толстого прочитан лишь том.
Вот найдЈте цензуру, тогда запоЈм,
Унося в никуда
Страх Христова суда.
Так избыточным весом откармливал век.
В нас два грамма скотины, один - человек.
Девка, баба, старуха - японская мать
Среди шумного бала пыталась обнять,
Унося в никуда?
Унося в никуда?

Иных, чем страшных, просто не бывает сказок.
И в первый раз всегда бывает больно.
И я кричу, и я кричу, и я кричу: "Довольно!"
Не нужно только ночью темноты в оконце.
Пусть будет свет, пусть снова, снова грянет Солнце.
Пусть серебрится ночь под ярким светом лунным,
Да только бы не порвались серебряные струны?

7 июля 1999