Письма любимой

          1

Любимая!
Какое дождливое лето!
Правда, много грибов.
Старики говорят – примета,
якобы столько бывает
в годы перед войной,
то есть наступит время
сполохов над головой,
когда сердце спрятано в хаки,               
реальность страшней, чем миф,
глоток из армейской фляги,
второй – если будешь жив.

Любимая!
Как и в играх «иду на вы»,
отнюдь не меньше боли
в идах земной любви.
Может быть, меньше крови,
а слёзы всё те же - вдовьи,
и до смешного мало
спичка в руках горит,
вечной тоской по шпалам
сердце стучит, 
стучит…

          2

Когда-нибудь
какой-нибудь Разума отдалённый потомок,
какой-нибудь осквернитель праха
с каких-нибудь дальних планет,
не ведающий пред могилами страха,
какой-нибудь антропо-  или
палеонтолог
отдёрнет последний полог
камней ли, земли, пыли
и,
если нас не сожгут, любимая,
а похоронят вместе
в каком-нибудь тихом месте,
возможно,
именно на нашем примере
прольёт в тамошнюю науку свет:
найдена уникальная хромосома
любви - вражды,
к сожалению –
носителей больше нет,
вымерли, скажем, в эпоху землеолита.

Потом
новая цивилизация будет гадать
о причинах исчезновения вида,
но так и не поймёт, что для нас
со всей нашей кутерьмой
однажды случился,
и продолжается,
и продолжается
День Восьмой.

          3

Мы живём в дождливое лето
на стыке двух эр,
на самой границе Этого света
и света, который зовётся Тем.
В такую пору, любимая,
сладострастье – беда поэта,
поскольку любовь,
о чём я уже писал,
как и все мы,
смертна.
Где-то
угрюмые дети ветра
шарят по чердакам.
Где-то,
сопротивляясь сырости,
падает вниз штукатурка,
с понятием пусто
совокупляя понятие гулко…

Какое дождливое лето!

До свиданья, любовь моя.
Целую.
Планета Земля.
Двухтысячный год.
Я.