Ночное озарение или встреча под кустом

В виденьях ночи, в прохладе теней
Брели по знакомому городу
И громко, задорно смеялись мы с ней,
Она в – в воротник пальто, я – в бороду.
Лучились глаза, трепетала луна
Отголоском любви и участья.
Моя несравненная  дева, она
Светилась от спокойствия и от счастья.
Идиллию нашу ничто погубить
Не могло - ни ветер, ни катастрофы всемирные.
Мы любили друг друга, любили жить,
И вообще были люди мирные.
Но тут вдруг, сквозь страстный размах,
Сквозь темной листвы шелестение,
Я услышал, как кто-то плачет в кустах,
И  погрузился в смятение…
- Ты слышишь? – я прошептал ей, дрожа
Телом, душой и сознанием,
И  лишь головой кивнул чуть дыша
В сторону, относящуюся к рыданиям.
- Нет. – пожала плечами она,
Голову скособочила.
Я понял, что это шальная весна
Ее светлый ум заморочила.
Я понял, что пелена любви
Застлала ей слух  и мысли разом,
Что только лирические соловьи
 Способны расшевелить ее разум.
А рыдания тем временем усиливались,
И это уже напоминало рёв пылесоса.
И тогда я решил осилить
Трудную реплику второго вопроса.
- Прислушайся! – и это был уже крик,
Я кричал, я не мог сдержаться.
Она побледнела на какой-то миг,
А потом начала волноваться.
Я видел прозренья внезапную нить,
И в глазах – тоску пустоты.
Сказала она: -  Не может быть! –
И стрелой рванулась в кусты.
Я – за ней, как барс, одним прыжком
Оказавшись в плену ветвей.
И вижу: сидит моя барышня  под кустом,
И какой-то человек рядом с ней.
Он плачет, он выглядит, как изгой,
Роняет крупные  слёзы.
В руке его книга, фонарь – в другой,
А в петлице – букетик мимозы.
Я беру любимую за пальто,
Извлекаю сквозь ветви во тьму,
Успев разглядеть имя книги той:
Иван Сергеевич Тургенев, ""Муму.""
И мы бредем дальше, радуясь, конечно же,
Что в пору такой прекрасной весны
Даже чьи-то страдания неутешные
Вдохновением озарены.