Поэтический проспект

 
 ЛЕПЕСТКИ РОЗЫ

Печальны дней метаморфозы,
Но ощущенья прежних лет,
Как лепестки опавшей розы,
Ещё стоящей на столе:

Они паденьем не убиты,
И аромат их свеж пока,
Но не собрать уж чудный свиток
Их обронившего цветка.

И в неприкаянном покое
Им ждать ни света и тепла,
А скорбный миг, когда рукою
Сметут их тихо со стола.



 УХОД

Спета песня. Не было оваций.
Я ушёл в щемящей тишине.
Кто пытался глупо улыбаться,
Кто в смущеньи подал руку мне.

Как нелепа холодности маска,
Раз уж выпал жребий - провожать !
Всё равно ни силой и ни лаской
Нам друг друга здесь не удержать.

Таковы законы мирозданья,
Не ищи добра в них или зла:
Неизбежны наши расставанья,
Неизбывна будущая мгла.

Спета песня... Более - ни слова.
Пусть уход не ставят мне в вину.
У черты прощания иного
Я хочу услышать тишину.


 КАКТУС

Под небом пасмурным надежды и скитанья,
Порою, вспоминаю я в тоске
Ночей июльских жаркое дыханье
И старый кактус в глиняном горшке.

На тихой лоджии бакинского квартала
Он буйно цвёл с приходом темноты,
Но утром солнце знойное вставало -
И увядали дивные цветы.

Я наблюдал, как чудо распускалось,
И спать ложился, видя их во сне,
Но только знал, что все предназначалось
В ночной тиши, увы, не мне... Не мне...

А утром, пробуждаясь с ожиданьем
От сонных грёз и призрачных чудес,
Я видеть мог лишь муки увяданья
И умиранья траурный процесс.



 ЖЕРТВА

Прервав привычное теченье,
В набат стучала кровь в виске,
Когда я жертвоприношенье
Вершил в мучительной тоске.

Но, не подавши даже виду,
Вдыхая этот горький дым,
Я прочь под ветра панихиду
Шёл, одиночеством гоним.

Но всех последующих странствий
Одолевая коридор,
Искал чего-то я в пространстве
Не заполняемом с тех пор.

И оборвав на полуслове
Мою... молитву ли, мечту,
Тот жертвопринесённый овен -
Тот горький дым былых жаровен
Заполнил эту пустоту.


 ПОСЛЕДНЯЯ ДОРОГА

Больше места нет на белом свете.
И в иных неведомых местах,
Видно, время мне за всё ответить,
Пред очами Господа представ:

Что, читая истину с листа лишь,
Я искал напрасно эту дверь,
Что поля моих былых ристалищ
Пепелищем сделались теперь,

Что в тиши домашнего уюта
Пуст мой вечер, как и в банке счёт,
Что давно уж, даты перепутав,
Не беру грядущее в расчёт.

Пролегла последняя дорога,
Для иных скитаний вышел срок.
То ли есть надежда лишь на Бога,
То ли нет надежды - только Бог.


 * * *

Внимая лишь чуду созвучий,
Сверкавших в словесной золе,
Искал я счастливую участь
На этой печальной земле.

Но мой очарованный берег,
Моя несказанная даль
Скрывались в тумане, по мере
Моих изысканий. А жаль.

Остались лишь долгие ночи
Без сна, без любви, без огня,
С колонкой рифмованных строчек
В лучах наступившего дня.


 НАТАЛИ

Когда пусто в душе, и не пишет друг,
И мой письменный стол в пыли,
На столе телефон расцветает вдруг
Юным голосом Натали.

Словно падает с плеч прожит"ого кладь...
Но тысячами легли
Километры меж нами... Что их считать -
Разве в этом суть, Натали ?!

Километры - что? - самолётный след,
Три часа в голубой дали...
Между нами стена беспощадных лет -
Не разбить ее, Натали.


 ФОНАРИКИ

Горят за окнами фонарики,
И дождь стучит по мостовой...
Мои дела, видать, - ханарики.
Хоть в гроб ложись, хоть волком вой.

Мелькают редкие прохожие...
В бюджете - чёрная дыра...
Прощай, гитара, видно - дожили:
Вон - дека треснула вчера.

На полке - лист газетной хроники...
Прочтешь - чего там только нет!
Там в Белом Доме Клинтон с Моникой
Вполне освоили минет -

Не побомбить ли Югославию?..
За кабинетный тот минет
Хватило б блеску грешной славе их
На взвод Ромео и Джульет.

Свет за окошком бледно - розовый...
Теперь уж мне, не выходя,
Доступен лишь стриптиз березовый
Под стэп осеннего дождя.

Включить "Ти-Ви" - страшнее сонника!
Что день - то новая беда.
Теракты, СПИД... И снова - Моника...
Побойтесь бога, господа!

Сменю канал - опять кошмарики:
Казна пуста... Проснется Вождь...
Ах, лучше мне считать фонарики
И слушать дождь.
 


 О ЦВЕТАХ

Украшая изменчивый свой гардероб
Этот мир нас встречает цветами,
Но с прощальным приветом положены в гроб
Будут те же цветы вместе с нами.

Те цветы, наполнявшие прежде Эдем,
За версту нам кивали когда-то,
Кружевами гвоздик, бахромой хризантем
Источая свои ароматы.

Из киосков, витрин, стендов аэрокасс,
Из букетов случайных прохожих
Равнодушно теперь они смотрят на нас,
Нас, самих на себя не похожих.

Мы идем мимо них, не покрыв головы -
Может сверху нас кто-то заметит...

Где кружатся остатки осенней листвы
В их отчаянном кордебалете.

 
 В АЛЬБОМ

В оранжерее за оградой,
Ещё не ведая ножа,
Вы были украшеньем сада,
Поэтам головы кружа -

Служа корысти и гордыне
Преуспевающих дельцов,
Теперь стоите на витрине...
Не всё ль равно, в конце концов!

В лучах искусственного света,
Своей не чувствуя вины,
Вы поражаете поэта
Лишь недоступностью цены.



 * * *

Середина зимы. Не метелит.
Уж намаялась белая мгла.
Я по пальцам считаю недели
За бронёю двойного стекла.

Надоели прогнозы и сводки,
Даже звук их противен уже.
И мне снятся твои папильотки
И интимный фрагмент неглиже.

Но капризы судьбы отвергая,
Нам с тобою не встретиться впредь,
Потому что, моя дорогая,
Мне осталось теперь умереть.


 ЗИМА

Когда чёрная грязь покрывается белой порошей,
По обочине трассы на мёрзлый газон навалясь,
В зыбкий мир чистоты грубым автодесантом заброшен,
Ступишь в белый сугроб, а провалишься в чёрную грязь.

Есть какой-то подвох в единеньи пурги с облаками,
Обесцветивших день нищетою своих колеров.
Сколько хочешь лови эти белые хлопья руками -
Унести ничего не сумеешь от щедрых даров.

Меж заснеженных строк я читаю зимы откровенья,
Ей давно проиграв свой последний сезон на пари:
- Что прописано было тебе на роду от рожденья,
Принимай, как умеешь, а если не хочешь - умри.



 * * *

Прольётся осенняя сырость
На белую скатерть зимы -
Покроют прожжённые дыры
Равнины её и холмы,

Зачавкает грязь, как отмщенье,
Средь чёрных на белом прорех,
За грех этот кровосмешенья,
Смещенья во времени грех.

Вернуться - дурная примета -
Какого ж тогда ты рожна,
Пытаешься высмотреть лето
В промёрзшем проёме окна?!

Ведь нет уж ни слёз, ни резона
Рыдать над безмолвием плит,
И, видимо, жить по сезону,
Всего лишь, теперь предстоит.

Лишь жить, и о прошлом не плакать,
И чтобы, не спятив с ума,
Не впала в осеннюю слякоть
Последнее в жизни - зима.


 ЧАША

Время тронуло память муаром
В череде безутешных пропаж.
Я ходил по иным тротуарам,
Я иной выбирал экипаж,

Не осталось ни дат, ни названий,
Радость встреч не припомнил бы я...
Но являлась, в их сладкой нирване,
Ты ночами из тайн бытия.

Непослушные кудри спадали
По краям неземного лица,
Где нельзя различить все детали,
Невозможно понять до конца.

В стразах платья забытого бала,
В монотонном мерцаньи свечей
Так сверкали на гранях кристалла
Переливы случайных лучей,

Так, внезапно, на паузе зыбкой,
Звук оркестра на миг поглотив,
Запоёт одинокая скрипка
Неизбывной печали мотив.

Но, года оставляя в разлуке,
Я испил эту чашу до дна.
И навеки растаяли звуки
Восхитительной музыки сна.



 МОЛИТВА

Куда мне идти по широким твоим коридорам?
В предсмертной тоске я не вижу божественных врат.
Ведут в никуда все дороги мои, по которым
Я шёл за тобой, или просто бродил наугад.

Слепые вожди ослеплённых вели в исступленьи,
Всё двинулось вспять, но с надеждой смотря в небеса,
Не знаю, куда я выруливал против теченья,
И что за ветра наполняли мои паруса.

Сильней, чем от боли, устав от обилия истин,
Прошу не сокровищ, не счастья в иной стороне -
Чтоб несколько взмахов моей неуверенной кисти
Оставили след на великом твоём полотне.


 РОМАШКИ

Увяли ромашки в вазе,
Что третьего дня цвели,
Напомнив в коротком сказе
О бренности уз Земли.

Осенней сюиты скерцо -
Был их изначальный цвет,
Как - будто бы лишь для смерти,
Явились они на свет.

Но смерти не знает камень,
Вовеки вода - вода.
Лишь вянет цветок в стакане...
Так стоило ль жить труда?

К каким уводя чертогам,
Вернёт нас в земную твердь,
Бесстрастно верша под Богом
Лихую работу, смерть?


 О ЛЮБВИ.

Производя шторма в стакане,
Что оставляет нам любовь?
Флюиды тех очарований
Вернутся в снах. Но только вновь

Не склеить в памяти осколки,
Тех упоительных минут...
Так книгу снимут с пыльной полки
И, повертев в руках, швырнут.

Но будет тайным утешеньем,
Что не напрасны бури те,
Души низвергнутой влеченье
К неповторимой высоте.


 ВРЕМЯ

Время погасит свечи огарок,
Точку поставит в конце строки.
Мир напоследок не так уж ярок,
Сколько ни три очки.

Капли дождя посчитав на раме,
Выйдешь, людьми и творцом забыт.
Весь уместился в последнем грамме
Твой невесёлый быт.

Старых домов типовые клети
Осень умыла своим дождём...
Жизнь отыграв, мы, порой, как дети,
Снова чего-то ждём.

Вот и растаял клочок шагреня...
Из зазеркалья ушёл твой льстец...
По расписанию ходит время...
Только в один конец.


 * * *

 Уже назад навеки путь заказан,
 Ни закричать, ни вывернуть нутро,
 И больше обещаньями не связан
 Пустой перрон полночного метро.

 А поезд твой от лишних разговоров
 Ушёл в тоннель, как сон в небытие.
 Ты, сам себе – судьёй и прокурором,
 Теперь один на этой колее.

 Как тяжка ноша разочарованья,
 Как жалки оправдания гроши!
 На свете нет печальней расставанья,
 Чем на помине собственной души.

 Пока ещё твои не вскрыты вены…
 И лишь глаза, отвыкшие от слёз,
 В ночном вагоне метрополитена
 Закрой, и слушай реквием колёс.



 РОМАНС

 Всё сказано давно, иссяк порыв мятежный.
 Камин остывший жар былого не хранит.
 Но память - жарких слов свидетель неизбежный
 Роняет их порой, как розы на гранит.

 Тех слов не оживить для нового сюжета,
 Смертельный холодок меж ними просквозил.
 Как свет погасших звёзд цветы былого лета
 Истлеют на камнях над бездною могил.

 А за окном - метель и наст скрипит по трассе,
 Ложится белый пух на саван мостовых...
 Все сказано давно, нет больше слов в запасе,
 Нет листьев средь ветвей, а мёртвых - средь живых.