Codex amondeaux розовое и черное

I. РОЗОВОЕ.



1. Я бегу по бескрайнему пляжу - они настигают меня намного быстрее, чем я могла предполагать - они в латах и снег стелется им под ноги, хотя я бегу по песку летнего пляжа. взбегаю на холм, прыгаю с него на ветвистый зеленый дуб и падаю в темноту сквозь самый ствол его - вниз, вниз...

гладко раскатываю по ноге эластичные чулки - с наслаждением, неспеша; натягиваю чЈрные перчатки и в последний момент - одеваю длинные серьги с диамантом...

2.    ...Утро будит меня птичьим щебетом за окном - еще задолго до того, как просыпается тронутый апельсиновыми лучами солнца будильник...

Я встаю и иду на кухню - глаза мои по-прежнему крепко сжаты - я иду наощупь и начинаю варить кофе - такое привычное занятие. Такое привычное утро...

Тостер стреляет мне в спину румяным хлебцем - я вздрагиваю и окончательно пробуждаюсь: облачно-призрачная картинка московского бульвара тает перед глазами и за окном проявляется небоскреб в Канари Варф. Я ненавижу тостеры - они стреляют в меня каждое утро... Я ненавижу их так же сильно, как машину, развозящую мороженное, чья глупая музыка портит орган Баха, что вечерами гостит у меня...

Кофе, яйцо, тост, ванна - хаотичные попытки жить по некоему распорядку оканчиваются крахом - я снова опаздываю в офис...

3.   Лиловые тени вечера проникают в нашу комнату сквозь листву клЈна под окном, словно чернила сквозь промакашку - они мягко ложатся на ковЈр, устилают все самые отдалЈнные уголки гостиной, закрадываются в самую душу и холодят ее призраком вечной меланхолии.

Мы пьЈм розовое вино и слушаем готическую музыку.
Ветер обдаЈт нас теплыми умиротворяющими волнами и мы уподобляемся клубнике в мороженном - мы лениво тонем в креме сливок - в закате, теплом и нереальном, как сон персидской кошки. Нам - пушисто, лениво и оттяжно. Кажется, что мы дышем самим сном, кажется, что тюлевая занавеска - пена невидимых волн - стала единственной гранью, отделяющей нас от реальности.
Нелепой, суетной реальности мира...

Ветер разносит тонкое благоухание розового вина по комнатам и нам чудится, что они преображаются в залы зачарованного сном храма - неведомые, таинственные, дивные...

Вечер, затаив дыхание, нежно целует наши стопы - и они вспыхивают багрянцем заката - они полны первого невинного стыда перед чистотой небесной купели - ибо не чаяли они стать соблазном для живого золота солнечных лучей.

Тюль колышется тихо, - у самого пола, лениво задевает полу белого платья - и нам слышатся всплески, и - брызги пены - моря ли, шампанского - окутывают наши ноги...




II. ЧіРНОЕ.




4.   ...Моя душа наполняется до краЈв каким-то неведомым мне прежде торжеством, я упиваюсь этим чувством, я возношусь в бездонную голубизну небес, проникаю невинный хрусталь их лучом души своей - крайним, нестерпимым, запредельным...

Я - ультра, я - инфра, я - ...пью суицидальные соки радости пограничных состояний...

Ты - со мной рядом. Ты - всегда со мной рядом - в лЈгком длинном облачении тьмы - в чЈрном ветре - он облегает чЈткую отточенность твоих форм. Ты - всегда рядом. Мы родились вместе - и вместе мы убиваем это предательски долгое время, жидкостью минут наполняющее пустоту жизни.

Ты приходишь нежданно - всегда нежданно - быть может оттого, что всегда стоишь за спиной, что всегда поблизости, что никогда не покидаешь... Меня...

Ты зовЈшь меня на жертвоприношение. На священную охоту, где главной добычей буду я...

Мы скользим по незримым тропам духов - тенью - ты и я - к воде, к воде бегущей, что нам не пересечь...

Я смотрю в ее мутное зеркало - дымкой парю над ним - незримая для одиноких ночных прохожих, - колеблюсь в такт плеску воды опустившимся облачком предрассветного тумана, - смотрю - туда - вниз...

ЧЈрное отражение - светоч тьмы - бесстрастно улыбается мне - дышет тобою в лицо мне, тобою, единственная моя неразлучница. Призрак мой в той тЈмной воде - памятью светится - памятью о том, что мы с тобой обручены... Кольцом омута...

Он - реальнее меня, он - есть, а я - незримое облачко смутных вооюминаний...

Они облекаются в непрочные ткани памяти; я смотрю в воду и вижу всЈ вокруг - мост, ночь, река... Призрак башни Канари Варф... Одна ли я ?..

ПотЈртые слайды мелькают перед глазами - на фоне моего же призрака - картины жизни (картины ? - жизни ?) - в обратную сторону - прочь... Я дохожу до моего рождения и члены мои (призрака!) сводит речная прохлада - я рождаюсь... Я повторяюсь в этом акте любви, в этом сокровенном ритуале - я рождаюсь...

Рождение... Роды... Но это ли акт любви - быть отторженной от уютной плоти - под мат матери ?.. Рождение - отторжение ?.. Акт любви ?.. - Я плачу... Мне просто - больно...


5.   В тЈмной воде...
     В тЈмной воде...
Призрак мой расползается тЈмным чернильным пятном... Из глубины поднимаются два тела - светятся наивной бледностью утопленников - грудь их рассечена кровавым распятием - они подобны ангелам - плоть, отделенная от тела, колышется в водной тиши крыльями - ангелы... Вода ласкает тЈмной ладонью женскую грудь - и мужское тело - души их вознеслисъ - я вижу - души их - невесты пастыря... Светильники зажегши, идут Млечным ПутЈм...

Прохожий плюЈт в моЈ отражение - и чернильная лужа распадается на бесчисленное множество островков. Ангелы идут на дно. Там они встанут на ноги и сложат крылья. Я вижу, как укладывают они в футляр молчаливый виолончель - словно усопшего - осторожно и скорбно - в футляр, словно в гроб...

Призрак мой падает в воду - я стану одной из них. Ты - всегда была другой - ты всегда была ангелом - смерть моя - прекрасная дева в облачении чЈрном - дева ли ?..

Грозно вздыхает тень башни Канари Варф. На шпиле ее стоит одинокий безумец - слепой скрипач - он играет немую музыку...

(Лондон, нач. авг. 94 г.)