Путь в шираз. вторая книга переводов 1996

ВТОРАЯ КНИГА ПЕРЕВОДОВ



ПУТЬ   В   ШИРАЗ
Переводы с персидского
1991 – 1995



*     *     *
Долог ли путь наш, скажи, караванщик седой.
Башни Шираза не там ли за дальней горой?
Ветер песком засыпает глаза, и не видно дороги,
Точно лица луноликой за плотной чадрой.



ПЕСНИ МАЙХАНЫ


                Бокал наполнит горный мёд,
                С лица Земли чадра спадёт,
                Орёл степной расправит крылья,
                И жар растопит мрачный лёд,
                И зацветут цветы в пустыне,
                И небо гурий смех прольёт…

                Блажен же тот, кто в харабате
                И пил и будет пить и пьёт.


*     *     *
«Я с милой врозь», – один в печали говорит.
Тот плачет: «Кошелёк украли», – говорит.
Но лишь запенилось вино в чеканных кубках,
О бедах кто едва ли говорит.


*     *     *
Мне приятней отрава вина,
Что воспел незабвенный Хайам,
Чем чернильницы глубина
И рукам непослушный калам.
Мера выпитых кубков вина –
Мера чувств, неподвластных стихам.
И лоза нам Аллахом дана
Или к радости или к слезам.
Но не спрашивай, чашу вина
Подноси к истомлённым устам;
Не бывает пуста майхана:
Каждый выпивший – словно Рустам.
И пока эта бочка полна,
Значит рано к старьёвщику нам.
О налейте, налейте вина,
Что воспел незабвенный Хайам!


*     *     *
Омар Хайам любил вино,
А также женщин заодно.
Ласкал он дев и дам почтенных,
И часто видел в бочке дно.


*     *     *
Всё во Вселенной Всевышний создал:
И гроздь винограда, и звонкий фиал.
Зачем же, Аллах, ты нам пить запрещаешь?
Ты, видимо, это с похмелья сказал.



У ВОРОТ САДА РОЗ


                Любовь, я пить с тобой готов
                Вино цветочных лепестков…
                Но горек вкус моей печали,
                И тяжек звук моих оков.


*     *     *
Я вижу милую во сне в подлунном мире.
Как тяжело и горько мне в подлунном мире.

Я сам не свой, зову её, зову и плачу.
Но нет любимой Гайане в подлунном мире.

Зачем я жизнь опередил своей любимой?
Живу, как в адовом огне, в подлунном мире.

Я без любимой одинок в ночной пустыне,
Лишь тени пляшут на стене в подлунном мире.

Но говорит судьба моя: «Что в грусти толку?
О, Бек, ты – кукла на ремне в подлунном мире».


*     *    *
Я хочу с полуночной травой
Умереть под любимым окном.
Я хочу, чтоб влюблённого кровь
Для тебя стала крепким вином.
Чтобы, сделав однажды глоток
И тотчас изменившись в лице,
Ты бы вспомнила с болью в груди
О несчастном умершем певце.
Я хочу под любимым окном
Умереть с полуночной травой.
Я хочу, чтобы тело моё
Для тебя стало терпкой халвой.
Чтоб отведав однажды кусок,
Слёзы из дивных глаз полились,
Чтобы ты закричала в тоске:
«Милый Бек! О, прости! О, вернись!»


*     *     *
Как мне воспеть любимой стан?
Лишь целый посвятить дастан.

Как описать мне милой взгляд?
Сказать: светильники горят.

Как рассказать про нежный лик?
Луна в сравненьи с ним – лишь блик.

Она несёт красу свою,
Как гурия в земном раю.

О, Бек, коль счастлив жребий твой,
Как соловей о розе пой.


*     *     *
Прошептала нежно роза соловью:
«Мой желанный, утоли любовь мою!»

Но не слышал бедной розы соловей,
Отстранённо пел он в тишине ветвей.

Не дождалась ласки милого крыла
И от горя роза вскоре умерла.

И никто над нею слёз не проливал,
Только ветер платье трупа изорвал.

Соловей же ослеплённый пел и пел,
Упоённо прославляя жажду тел.


*     *     *
Твой лик сравнить с луною мало,
Твой быстрый взгляд – удар кинжала,
Пьянишь ты шейха, как вино
Из хорасанского подвала.


*     *     *
Где томительность солнечных дней, о сердце моё?
Ты уходишь – и сердцу больней. О, сердце моё!
Роза утром роняет росу, как слёзы из глаз.
Где томительность солнечных дней, о сердце моё?
Сердце лекарь не вылечит, пусть мне смерть суждена.
Ты уходишь – и сердцу больней. О, сердце моё!


*     *     *
Луна в душе, бессонный сон – удар кинжала.
Движенья рук, мониста звон – удар кинжала.
Твой голос – отраженье дня весенней ночью.
И шорох губ и тихий стон – удар кинжала.


*     *     *
О, тоска! В твоей я власти. О, тоска! Я твой навечно.
Слёзы лью по луноликой, по обманщице беспечной.
Губы – лалы, зубы – жемчуг, очи – точно два агата,
Но увёз моё богатство первый караванщик встречный.
Бек – певец твой – вместо песен слёзы льёт на чанг умолкший,
Ведь печаль его терзает, словно мастер дел заплечных.
Сад, ещё вчера цветущий, тленом осени охвачен.
Счастье – это лишь мгновенье в нашей жизни быстротечной.


*     *     *
Эй, духанщик! Наполни кувшин.
Я всё пью, но от горя не пьян.
Зарыдай же со мной муэдзин!
Опустел без неё Хорасан.

Потеряв милой розы красу,
Не прижму орхидею к устам.
Я разбитое сердце несу.
Опустел без неё Хорасан.

О, любимая! Песен твоих
Не дописан волшебный дастан.
Разлетелись, увы, соловьи,
Опустел без тебя Хорасан.

Что осталось на этой земле?
Лишь невысохших слёз караван
Да последняя искра в золе.
Опустел без неё Хорасан.


*     *     *
Пери, видишь? – Я – раб, распростёрся у ног.
Так направь же мне в сердце холодный клинок.
Лучше сразу убей, но не мучь безразличьем.
Дев прекрасных порою обычай жесток.


*     *     *
Я давно с любимой врозь,
Утекло воды немало.
Но с тех пор, когда зажглось,
Сердце петь не перестало.

Страсть опутывает нас,
В тенета душа попала.
О сияньи чёрных глаз
Сердце петь не перестало.

«Я у времени в плену» –
Чувство нежное рыдало.
И, прокляв свою тюрьму,
Сердце петь не перестало.

В танце закружись смелей
Под тимпаны и кимвалы,
Ведь о днях любви моей
Сердце петь не перестало.


*     *     *
Я – нищий дервиш, тебя прославляя, брожу.
Молитвы свои тебе поверяя, брожу.
Мы встретимся лишь в заоблачном крае, увы.
О рае земном уже не мечтая, брожу.



НАМАЗ-И-ПИШИН


Благоуханна красота долин.
              Аллах велик!
Зари вечерней благостен кармин.
              Аллах велик!

Всё прославляет Господа: простой
              речной тростник
И зрелость глянцевитая маслин: 
              «Аллах велик!»

Пред Ним равны и царь, и раб, и вор,
              и ростовщик,
Песок речной и дорогой рубин.
              Аллах велик!

Что скажешь, если, смерть презрев,
              давно сухой родник
Водой наполнит до краёв кувшин?
              - Аллах велик!


*     *     *
Я спросил у призрачного ветра:
«Как найти мне к счастию дорогу?»

Ветер мне ответил: «У Аллаха
По чертогам светлым бродит счастье».

Я спросил у призрачного ветра:
«Как тогда найти мне путь к Аллаху?»

Ветер, усмехнувшись мне ответил:
«Этот путь тебе лишь смерть покажет».


*     *     *
Я был красив и полон сил,
Я женщин и вино любил.
Но мне сказал старик беззубый:
«Смотри, я тоже молод был».


*     *     *
Умерь метания свои:
Мы перед Богом муравьи.
Что наша жизнь? Одно мгновенье.
Тела – подкормка для травы.


*     *     *
Гончар, Хайам тебе сказал,
Что эта глина для пиал
Была когда-то телом шейха.
…А после сам к тебе попал.


*     *     *
И лунный луч, и Солнца свет,
И звон клинка, и звон монет,
Томленье дум и гнёт печали –
Всё это суета сует.


*     *     *
Мне сказала печальная пери:
«Не считай, Бек, земные потери.
Всё развеется, словно туман,
Лишь откроются Вечности двери».


*     *     *
Моей прекрасною луною ты была.
Шираза целого красою ты была.
Но время жжёт неумолимо, увы, дотла.
И я теперь шепчу с тоскою: «Ты была».


*     *     *
Ночью пронёсся меж звёзд крылатый всадник.
Сон и покой мой унёс крылатый всадник.

Лик его страшен и свет, слепящий очи.
Ночью пронёсся меж звёзд крылатый всадник.

Страхом с тех пор я объят, бессонны ночи.
Сон и покой мой унёс крылатый всадник.


*     *     *
Заупокойной неги глубина
Иль колея безоблачного сна
Желанны душам в порванных одеждах,
Когда на землю падает луна.


*     *     *
Сегодня душу растревожил печальный сон:
Те дни, что я нелепо прожил – печальный сон.

И пусто всё, лишь только ветер звенит песком.
Сегодня душу растревожил печальный сон.

Какая грусть в воспоминаньях, какая грусть.
И дни, что я нелепо прожил – печальный сон.


*     *     *
Нет истины в людских словах,
Ведь наша жизнь – и тлен, и прах.
Но душу оживит дыханьем
Владелец Истины Аллах.