Другу, уезжающему в Японию

Жил он сдержанно и неброско -
Офицеру вполне под стать,
А теперь улетает в Осаку,
Да в такую, что не достать.

Из избушки на три оконца
(N-ский город меня простит)
К своему Взошедшему Солнцу
Как второй он Икар летит.

Он уже называет даты,
Когда где-то там, вдалеке
Будет в статусе дипломата
Так бессовестно пить сакэ.

Не обжег бы, однако, крылья,
Не попал бы во сладкий плен
Безобразного изобилья
И отсутствия перемен.

В технологиях же новейших
Говорят, им сам черт не брат.
Там же сакура, камни, гейши,
Ну и всякий другой разврат.

Но мы верим - он будет стоек,
А напудренных местных дам
Как опасливый параноик
Будет просто бить по мордам.

Дескать, вы хороши, в натуре,
Дескать, я поклонюсь вам, но -
при семейной моей культуре
Вам не снять с меня кимоно.


Дескать, милые, - все пустое,
Хоть и , каюсь, соблазн велик,
Но моральны мои устои
И безгрешен мой чистый лик.

И они удалятся, плача,
Повторяя, что - бог простит,
Проклиная за неудачу
Весь моральный российский МИД.

А у МИДа - свои услады,
Свой родной непорочный круг:
Повышение, рост оклада,
Сын, жена и бойцовский дух.

Ведь немного для счастья надо
И кто мудр - не пьет как свинья,
А сидит он у водопада
В созерцании Бытия.

Лишь порою посланник кротко
Призовет из посольских стен, -
И тогда он напишет сводку -
Если сможет прервать свой Дзэн.

И привыкнет к мечу сынишка,
Став чужие учить слова,
Но однажды, раскрывши книжку,
Спросит: «Что такое Москва?»

И, с трудом напрягая память,
Папа выдавит: «Погоди...»
И вот тут что-то станет таять
В самурайской его груди.

Новый год. Рождество. Метели.
Это было. Не может быть!
И общага. Где вместе пели,
Да и пили - чего таить.

И опустится на татами,
И, поникнувши головой,
Скажет сыну и Фудзияме:
«Я чего-то хочу домой.»

И, устав от такого спорта,
Очень красен и очень зол
За машиной до аэропорта
Будет тщетно бежать посол.

Он вернется. Он будет с нами.
Обмирая за разом раз,
Как легенду о Нарояме
Будем слушать его рассказ.

Ну а он как возьмет и скажет:
«А вы правы, клянусь Кэндо!
Там по правде неплохо даже,
Но не то это, от и до.

Ну их к черту! Топите баню -
Подхлещу свой российский дух,
Чтобы в Дзэне и икэбане
Окончательно не затух...»

Ну, а мы извинимся робко,
Дескать, ты утомил нас, брат,
И поднимем еще по стопке,
Чтобы все вернулись назад.