Посвящение Казимиру Малевичу

Июльская ночь. Звёздный иней.
На лацкане неба пятно.
Воздух синий.
Дневное хитросплетение линий
в эти часы подвянувшего лука пучок.
И открытый зрачок,
по тёмной комнате шаря,
подключив полусонные два полушария,
недоверчиво окунул себя в синеву.
Deja-vu.

Вяло,
отбросив ватное одеяло,
он накинул на плечи ночь.
За стеной у соседей заплакала дочь
и вскоре умолкла.
Уснула.
Он подошёл к стулу.
Сел.
Из окна подуло.
И сутулая луна,
проплывая мимо,
его окатила светом.

Этим летом
ему было плохо:
часто болела печень,
изводила изжёга.
В моду вошла йога.
Исправляя осанку "асаной",
предаваясь "дхьяне" в ванной,
поскользнулся,
повредил ногу.
Слава Б-гу, не руку.
Руку было бы хуже -
рвётся там, где уже.

Обычно,
по ночам его комната супрематична:
беспредметно-абстрактна,
загадочна,
футуристична.
И, поэтому, сразу,
она непонятна глазу.
Превращаясь в сгустки и тёмные пятна
(они проступают невнятно),
не зная нормы,
(при этом меняя свой цвет на чёрный),
синева размывает формы
внутрикомнатного убранства,
лишив привычного постоянства,
трёхмерность пространства,
искажая и трансформируя оное
во что-то квадратное и чёрное.

Май, 2001