Мрак

Живая, будто, тень окна сползает по стене.
Нет, ей не  надо, и она не остановится на мне.
Лишь солнце сядет за овраг - и снова я один.
И в душу мне заглянет мрак - злой, подлый господин.

Колеса вертятся, и время мерно утекает вдаль.
Мой господин ни спит, ни дремлет, - ему меня совсем не жаль.
И как бы я ни ждал спасенья, и утра ни желал,
Пытаясь сном или весельем стереть его оскал,
Он снова мне покажет зубы, ощерившись, и в полный звук
Его завоют власти трубы, мой заглушая сердца стук.

И снова прошлого виденья встают, мне кажется опять
Я где-то полон вожделенья, кого-то жду. Мне надо ждать.
Но сон мой - он далек от рая, и ты не грезишь обо мне.
В холодном пламени сгорая, душа во льду на самом дне.

Мне помнится - твоей улыбкой полмира можно растопить.
Я утону во мраке зыбком. Он снова мне прикажет зрить,
И вспоминать былое счастье, которого ничем мне не вернуть.
Я подчинюсь его напасти, и задохнусь - мне не вздохнуть.

Я снова вспомню боль утраты. Твой тихий уходящий шаг.
Я для тебя побыл когда-то, но мой закончился аншлаг.
Колеса вертятся, и будет на небе солнце, а пока
Мрак правит бал, и вожжи судеб во мне как черная река.

"Каким тебя обречь страданьям? Ты каждый день нахально жил.
Ты принимал и состраданье над бледным мрамором могил,
И пил с друзьями за удачу и гнал вперед судьбу свою.
Теперь как загнанную клячу ее ты просишь, на мольбу
Она твою осталась глуха и тащится, хрипя, как дед."
 Мрак щерится от уха и до уха. Трещит твой переломанный хребет.

Ночь уступает снова свету. Мрак хохотнет в последний раз,
И убежит, оставив ветру вершить дневных деяний сказ.
В себя я приходить не стану - он все равно вернется вновь.
Омоет сердце кровью рану. Густа чернеющая кровь.
Что проку в грусти и в страданье. Подняться б снова и идти
Навстречу ветру и свиданьям с другими сказками в пути.
И снова жить другою встречей, и для другой свой свет зажечь.
Но у судьбы нет больше свечек, а старую не смог сберечь.

Сползая тихо по стене, до пола, я наглотаюсь слез и буду знать:
К земле теперь навечно я прикован. Мое мне тело не поднять.
И только в тихом исступленье, сгибая пальцы, взглядом меря тьму,
Я, не дождавшийся спасенья, здыхая, буду вспоминать весну.
Твои глаза, твое дыханье, твой слог, твой сладкий аромат,
Прекрасных, нежных губ касанье, движенье рук - твой вечный раб.
Тебе я, преданный до гроба, свой вздох последний посвящу,
Когда исполнится мрак злобой, и затушить мою свечу
Себе позволит. А доколе я буду корчась умирать,
В прикосновеньях сладкой боли о счастье силясь вспоминать.
Ты будешь мне как наказанье и как спасенье в каждом сне
Являться призрачным сказаньем о светлой молодой весне,
Любить которую не грех, с которой можно в песне слиться,
В сладкой неге раствориться, ловя девичий звонкий смех.