Искатель 2000

ИСКАТЕЛЬ


2000


«Нет, жизнь не кончена в тридцать один год!»
Покойный Андрей Болконский


Посвящается Лене и Наташе Б., Маше Р. и Соне Х.


*     *     *

Погладим над книгой пытливо склонённые головы,
От букв потемневшей страницы прогладим края.
Мы даже не знаем, где умирают голуби,
Но тщимся постигнуть бессмысленность бытия.



КРИВЫЕ ЛИНИИ


*     *     *
Я шёл по улице, я гладил деревья,
        я понял впервые, что это тело.
Шероховатость коры дрожала
        и жалась к пальцам с лиственным шумом.
А рядом прыгал двуцветный дятел,
        кромсая ветви и ствол умело.
Просто книжек надо побольше читать
        и, желательно, умных.


*     *     *
Без разрядки нервных окончаний,
Без печали гормональных сдвигов
Буду я немыслимо красивым,
Переплавлю правильные мысли,
Брошу озабоченных мышлением,
Разоблачусь, забыв воспоминания.
Хочу я быть с тобой в одной постели.
Не вижу в этом ничего плохого.


*     *     *
Мишень годового круга
Расстреляла весна –
То ли моя заслуга,
То ли моя вина.

Сердце в лице не прячу,
Часто и честно моргаю –
Знаю: моя удача
За невезеньем мая.



ПЛОХАЯ ПОГОДА В ГОРОДЕ КРАСНОЯРСКЕ


*     *     *
Снова серое небо вверху
      застывает в желе, облепляя строенья.
Снова бледные щёки твои
      охлаждают погибшее прикосновенье.
Снова точки сомкнутся в тире,
      сея ливнем прерывистых линий.
Снова мелом испачкан рукав,
      обрывая жизнь посередине.


*     *     *
Прости: мы под стеной монастыря.
Здесь утро в небе неприятно тускло.
Ступаем в улиц высохшие русла,
Туман за тишину благодаря.

Домов курганы прячут в глубине
Могилы павших в поединках с ветром,
И к окнам приближаются скелеты,
И контур расплывается в окне.


*     *     *
Три дня плохой погоды в Красноярске
Упрятали неясный Енисей.
Зачем родился я в мертвящем марте,
А не наивным маем, как и все?

Мне нужно, чтобы солнце освещало
Следы моих разбросанных шагов,
А я опять ворую обещанья
Угрюмых неподвижных облаков.

Погоды тяжелящее похмелье
Трясёт кусты и брызгает водой.
Внезапно наступивший понедельник
Простую ночь наполнит пустотой.



ТРИ ЧЕТВЕРОСТИШИЯ


*     *     *
Ты

Окружал нас тупой, бестолковый, никчёмный, невидимый страх,
Потому что, конечно, ну да, разумеется, верно, но всё же…
А потом оказалось, что мы с тобой брат и сестра
            И поэтому очень похожи.


*     *     *
Она

Подам ей твёрдую руку
при выходе из автобуса.
В ровных прозрачных взглядах
сомненья мои легки.
И, встретившись в центре города
кивну головой без робости
И, может быть, поздороваюсь…
Но не подам руки.


*     *     *
Он

Гадатель цвета дамских пеньюаров,
Шкодливец пакостный и мастурбатор старый,
Любимец муз гавняного прохода,
Вонявый вождь кошачьего народа.



ДАЛЁКИЙ ЗВУК


*     *     *
Ты опять не позвонила.
Я три дня у телефона
Коротаю дни с бутылью
Разливного самогона.

За окном блудливый ветер
Пересчитывает шляпы.
Я три дня у телефона.
Дождик продолжает капать.

Я три дня у телефона
В ожиданьи пробужденья.
Даже форточка не скрипнет.
Слух без звука третий день я.

Перед мёртвою пластмассой
Поднимаюсь из поклона,
Снова двигаясь к стакану.
Я три дня у телефона.


*     *     *
Я набираю семь нот в одну сторону круга –
Секунды – гудками.
Не подойдёшь к телефону, и мы не услышим друг друга.
Числа – кругами.

Семьдесят раз отправляю в набор переплёт циферблата,
Пальцы меняя.
Что ж: позвоню сам себе и поздравлю глухого собрата
С праздником мая.


*     *     *
Как странно: я почти заснул,
А ты не позвонила.
Спрошу прошедшую весну,
Что мимо проходила:

«Скажи, весна, ты зелена,
Свежа и молчалива,
Но почему же ты одна
И почему красива?»

Она уверенно пройдёт,
Обозначая время,
И твой звонок во сне умрёт,
Смирение отмерив.



ВЕСЕННЕЕ


*     *     *
Вот прожит день без полового акта,
Бессмысленный, как белка в колесе.
Зову гостей на ночь рожденья «завтра»,
Бестрепетно стареющий, как все.

Доверчиво срывается цикорий,
Ненужный, как оценка «хорошо».
Как будто мальчик, проигравший в споре,
На именины ёжика пришёл.


*     *     *
Весеннее солнце, кривляясь,
Заткнуло пустое окно,
И если мы посмеялись,
То это уже не смешно.

Светило, рассеяв заоблачный плен,
Средь туч прокатилось разорванных,
И я расстаюсь с тобой насовсем.
Без боли. Без обезболиванья.


*     *     *
Тору раскрыв и раскрылив, укроет раввин
Время просроченных тайн от грядущего века.
Это трагедия неразделённой любви
Бога всесильного к подлому человеку.

Сумрак полночный заполнит пространство окна,
День растворится над ветхим и вечным покоем.
Дня через два, безусловно, случится весна.
И всё такое.



АПЛОДИСМЕНТЫ


*     *     *
Безвкусней поцелуя в брудершафте
Стон искренних восторженных похвал.
Ну что ж, я гениален, это правда,
Но я на ваше мнение начхал.