Офелия?

                1

От родинки на лайковой щеке
Пошли круги недели зыбких суток.
Был дождь слепой, — на солнечной реке
Ныряла в кольца пара диких уток.

"Являться людям, фея, должно Вам
В сияньи утр и дружном птичьем гаме".
А ты, давая смысл иной словам,
"О, фея ли?!", — смеёшься анаграмме.

Черпнув лучащийся янтарь,
Смеясь, свою добычу Фебу
Бросаешь. Прыгнув, как вратарь,
Горсть капель ловко ловит небо...

Сад, речка, мостик без перил
Чего-то здесь недоглядели,
И тает след от птичьих крыл
В конце расплывшейся недели.

                2

Казалось: тишь да гладь, ни ветерка,
А ты моргнула — всё пришло в движенье,
Сменило цвет, и времени река
Прочь понесла былые отраженья...

Луч солнца, отразившись от воды,
Играет в листьях. Листьев тень резная
Бежит по лбу. К реке склонилась ты,
Открывшемуся верить ли, не зная.

Удары сердца всё сильней, —
Душе с увиденным не сладить, —
Чужая складка меж бровей,
Чужая боль в кромешном взгляде.

Обращена углами вниз
Губ мандариновая долька.
Что это? Зрения каприз?
Игра теней? Игра? И только?
 

                3

"Театр — весь мир", — говаривал Шекспир.
Мир вправду отразиться может в капле...
Вот заключён, как век — в древесный спил,
Вихрь чувств — в ручное зеркальце спектакля.

Театр... Фургон с афишей "Парадиз",
Паяц румяный хлопает по крупу
Худую лошадь, лошадь ржёт "на бис",
Вокруг галдит разряженная труппа.

Ты чуть лицо склонила вниз,
Глядишь из ниши, как с иконы,
На ветхость выцветших кулис,
На блеск заполнивших балконы.

Пронзают все слова подряд.
Ты сердце разумом неволишь, —
То, что со сцены говорят,
Игра всего! Игра всего лишь.


                4

"Отравленная ядом сладких клятв
Слабей всех женщин, жальче и несчастней".
Актриса: "Ложь! То, чем он был объят..."
"Блажь любопытства! Дань природе страстной".

Виски сдавила: "Блажь? Игра? Каприз?"
Лишилась чувств, — повисла скорбно фраза,
Но дали раньше звон из-за кулис,
Чем, вслед за телом, на пол пала ваза.

...Ползёт безвременья туман.
Течёт длиннейшая из пауз.
Так вязок скучных сцен дурман,
Что вянут розы, задыхаясь.

Сальто бескостный акробат,
Пустое тело напрягая,
Какой уж вертит час подряд?
Круги в глазах. Тоска какая!

                5

В молочном свете сотен тусклых солнц,
Внутри которых сонно дышит гелий,
Сквозь лёт капронооблачных оконц
Неуловима рознь в чертах Офелий.

Лишь для идущих путь любви тернист,
Но очевидно всё для очевидца.
Смотря с небес, пилот и сценарист
Не видят смысла вглядываться в лица.

Здесь тайн — на грош. Поди, смоги
Не знать причин и отношений,
Коль сами к пуле льнут круги
Слепцом подстреленной мишени.

Хлопок, мотор, софитов жар!
Игра со смыслом — для схоласта!
Летит тем выше пьесы шар,
Чем больше сброшено балласта.


                6

Гигантский план мятущихся зрачков —
Роскошный пир для зрения гурмана.
Стирая хлопья мыльных пузырьков,
Другая ты сквозь глянц глядишь с экрана.

Метафор латки на местах реприз,
Чтоб предрассудки видеть не мешали, —
Вот обруч заскользил по бёдрам вниз,
Вот ввысь взмывает девочка на шаре,

Смакует вновь коронный ход
Кино царица — мелодрама,
И блеск алмазный придаёт
Ей зала плачущего рама.

Художника ли в том вина,
Что отражения похожи?!
Сквозь краску прежняя видна?
Так даже ярче! Было? Что же?!

                7

Оставив след бороздчатого рта
Автографом звезды из балагана,
Ты ставишь чашку. Как душа пуста!
Как сад безлюден! Утро. Слишком рано.

Рукою приглушая стук в груди,
Идёшь к реке туманным, спящим садом,
Но за тобою зеркало следит
В свои глубины погружённым взглядом.

В кольцо смыкаются мосты,
Когда с тоской ты смотришь в воду.
Шрифт книги, что листаешь ты,
Бледнеет с близостью к исходу.

Тень отделилась от моста.
Привиделось? — В сомненьях тонешь.
Нет! Доля правды — сто из ста...
И сто — иллюзии... Всего лишь.

                8

Свежо. Агонизирует закат.
Сочится влагой ваза в месте склейки.
Трюмо алеет — осень входит в сад,
И ветер треплет книгу на скамейке.

Запёкся рот, лицо заострено,
Венок расплёлся, джинсы в пятнах глины,
И, если жизнь — не вымысел трюмо,
Тебя ведут под локти арлекины.

Став круглой рамою, мосты
Отняли видимость свободы
У той, что вышла из воды,
И той, что только входит в воду.

Портрет, не вольный глупо жить,
Во всём модели совершенней...

Ты мне позволишь в книгу сшить
Листы остывших отражений?